"Сидони-Габриель Колетт. Странница" - читать интересную книгу автора

у него сейчас нелепый вид дровосека в воскресном костюме. Свет лампы,
висящей под потолком, бликует в его чёрных, разделённых на пробор, гладких,
словно покрытых лаком, волосах. Но его глубоко посаженных глаз я не вижу...
Он не улыбается, потому что хочет мной обладать, это ясно.
Он не желает мне добра, этот человек, он желает меня. Ему сейчас не до
улыбок, даже двусмысленных. Меня это начинает тяготить, я предпочла бы,
чтобы он был весело возбуждён и чувствовал себя уверенно в роли мужчины,
который хорошо пообедал, а потом долго пялил глаза на сцену из первого ряда
партера...
Страстное желание отягощает его, словно тяжёлый меч.
- Чего же вы не уходите, мсье?
Он отвечает поспешно, словно я его разбудила:
- Ухожу, ухожу, мадам! Конечно, ухожу. Прошу вас принять мои извинения
и...
- ...выражение глубокого к вам почтения! - невольно подхватила я.
Ничего смешного здесь не было, но он смеётся, наконец смеётся, с его
лица слетело то упрямое выражение, от которого я терялась...
- Как мило вы мне подсказали, мадам. Я хотел у вас ещё спросить...
- Ну уж нет! Немедленно выметайтесь! Я и так проявила непонятное
долготерпение и рискую заболеть бронхитом, если тотчас не скину этого
платья, в котором мне было так жарко, как трём грузчикам вместе взятым.
Указательным пальцем я толкаю его к выходу, потому что едва я сказала,
что должна снять платье, как на его лице снова появилось мрачное,
сосредоточенное выражение... Уже затворив за ним дверь и задвинув задвижку,
я слышу его приглушённый, молящий голос:
- Мадам, мадам, я только хотел бы знать, любите ли вы цветы и какие?
- Мсье, мсье, оставьте меня в покое! Я ведь не спрашиваю вас, каких
поэтов вы любите и предпочитаете ли вы море горам! Уходите!
- Ухожу, мадам! Всего доброго!
Уф!.. Этот долговязый мужлан прервал мой приступ мрака. И за то
спасибо.
Вот такие-то победы я и одерживаю последние три года... Господин с
одиннадцатого места в партере, господин с четвертого места ложи на
авансцене, сутенёр с галёрки. Записка, ещё одна записка, букет цветов, снова
записка - и всё! Моё молчание их быстро охлаждает, и я должна признаться,
что особенно они не упорствуют в своих домогательствах.
Судьба, которая отныне бережёт мои силы, как будто сама отводит от меня
упрямых обожателей, этих охотников, которые ни перед чем не отступают... Те,
кому я нравлюсь, не посылают мне любовных писем. Торопливые, грубые и
неуклюжие записки выдают их желания, но не мысли... Исключение составляет
лишь один бедный мальчик, который на двенадцати страницах излагал свою
болтливую и униженную любовь. Должно быть, он очень молод. Он воображал себя
этаким прекрасным принцем, бедняга, и богатым, и всемогущим: "Я пишу вам всё
это за стойкой у торговца вином, где я завтракаю, и всякий раз, когда я
поднимаю голову, я вижу в зеркале свою противную рожу..."
И тем не менее этот поклонник с "противной рожей" о ком-то мечтал в
своих воздушных замках и заколдованных лесах.
А вот меня никто не ждёт на моём торном пути, который не ведёт ни к
славе, ни к богатству, ни к любви.
Впрочем, к любви, это я хорошо знаю, вообще не ведёт никакой путь. Это