"Сидони-Габриель Колетт. Возвращение к себе ("Клодина" #5) " - читать интересную книгу автора

гордости ли, случайно или, наоборот, намеренно, желая поразить других, -
выходит на свет и говорит: "Вот я какой на самом деле, а вы-то думали..."
Человек испытывает особое наслаждение, привязываясь к обманщику, одетому в
ложь, словно в нарядное платье, и сбрасывающему свой покров лишь в страстном
желании обнажиться. Разве я любила Рено меньше, когда он обманывал меня? И,
кто знает, может, образ Рези мне дороже тем, что так и осталось неясным,
нежели тем, в чём я разобралась?..
Как поверить Анни? Она всегда казалась такой пассивной - все жалели её
за это, недоумённо пожимая плечами. От мужа и от супружества Анни избавилась
как-то незаметно, без шума: есть такие ловкие собаки: их привяжут, а они
прижмут уши и выскользнут из ошейника...
- Неужели вы собираетесь уехать, Анни? Опять? Она сосёт уколотый палец
и ребячливо покачивает головой:
- Я ничего такого не говорила... Ну хорошо, предположим... допустим, я
собираюсь немного попутешествовать...
Меня страшно забавляет её вид - ни дать ни взять добросовестный
нотариус, что боится выдать профессиональную тайну.
- Я даже не знаю... Что за церемонии, Анни? Хотите уехать? На здоровье!
И пусть моё присутствие вас не останавливает!
- Не надо сердиться, Клодина! Речь не об отъезде... Во всяком случае,
не так скоро... Просто...
- Просто что?
Она вместе со стулом придвигается ко мне, сжимает мои ладони, лежащие
на коленях, и зарывает их в складках платья - не руки хотела бы она
спрятать, а своё сердце, сердце, изнемогающее от желания высказать что-то,
от желания утаить... Бросает ещё один взгляд на окна, с опасением - будто
стекло вот-вот разлетится вдребезги под давлением тёплой чёрной ночи...
Час, когда сгущаются сумерки, так же загадочен, как полночь. Из кухни
не доносится ни звука, лишь где-то крыса стучит коготками по половицам...
усилившийся ветер задувает порой в трубу, вталкивая в дом ароматный запах
еловых поленьев, серая кошка, предвещая наступление холодов, свернулась в
клубочек. Яркий круг света падает на юбку Анни, но ровный, словно лесной
орешек, овал лица остаётся в густо-красной тени - моя подруга сейчас словно
статуэтка из розовой глины. Она держит меня за руки, то открывает, то снова
закрывает рот... да говори же... нет... ну скажи...
- Послушайте, Клодина...
- Я слушаю, дорогая.
- А вам самой никогда не хотелось уехать?
- Хм... тут есть над чем поразмыслить: пожалуй, отрицать не стоит -
бывают минуты, когда мне очень даже хочется... отчалить...
- Не шутите так! Мне надо, чтобы вы поняли. Страсть к перемене мест...
не каждый даже подозревает, что такое существует на свете. Это болезнь,
отрава! Клянусь, Клодина, это даже нельзя назвать осознанным стремлением,
просто безумное желание. С чем бы его сравнить?.. А, вот... это как киста,
она потихоньку зреет в теле, становится день ото дня всё тяжелее... Я могу
есть, спать, вышивать - она со мной, где-то здесь, давит и теснит: страсть к
перемене мест. По мне не видно, да? Или скажете, я плохо притворяюсь?..
Руки Анни мечутся то к голове, то к животу, она с трогательной
настойчивостью, как больной на приёме у врача, пытается определить, где
именно болит, глаза её, как обычно к вечеру сиреневые, смотрят на меня