"Сидони-Габриель Колетт. Возвращение к себе ("Клодина" #5) " - читать интересную книгу автора

человеческой ладошкой о стену, поднимется на задние лапки и... "ап" - слышу
я, как захлопнулся её огромный рот... А когда жаба отдыхает, лишь время от
времени глубокомысленно поднимая веки, вид у неё такой отрешённый, что я не
решаюсь её потревожить... Анни же вообще её слишком боится, чтобы прогнать.
Позже появляется ёж - существо бестолковое и непоследовательное, то
отважное, то пугливое: он громко топочет, беспорядочно, словно полуслепой,
тычется в каждую дыру, без конца что-то ест - настоящий обжора, боится
кошки, а чавкает, как самый последний поросёнок. Серая кошка терпеть не
может ежа, однако приближаться к нему никогда не решается, а в её изумрудных
глазах, едва она увидит колючее создание, зажигается злой огонёк.
Ещё позже прилетает, едва не касаясь моих волос, маленькая изящная
летучая мышь. Тут Анни обычно вздрагивает, уходит в дом и зажигает свет. А я
ещё остаюсь ненадолго, чтобы понаблюдать, как зверёк кружит внезапно резко
меняя направление полёта и пронзительно скрипя - будто кто-то проводит
ногтем по стеклу... Потом и я захожу в розовую от света гостиную и сажусь
рядом с вышивающей под абажуром Анни...
- Анни, до чего мне нравится в Казамене!
- Правда? Я очень рада.
Она говорит искренне и ласково, кожа её в розовом свете кажется ещё
смуглее.
- Мне здесь хорошо, как дома!
Синева её глаз чуть заметно сгущается: так она краснеет...
- ...Знаете, Анни, Казамена - один из самых очаровательных и
меланхоличных уголков, прибежище по-своему совершенное и столь же далёкое от
сегодняшней реальности, как вон та гравюра с изображением вашего дедушки. Вы
согласны со мной?
Анни в сомнении:
- Пожалуй, в детстве я любила Казамену. Верила, что в лабиринте можно
затеряться навсегда и что аллея, огибающая поместье кругом, бесконечна... Но
мне пришлось её разлюбить. Теперь я тут отдыхаю, и всё... просто дышу
воздухом... здесь ли, в другом месте - мне всё равно...
- Невероятно! - Я недоверчиво покачала головой. - Я бы ни за что не
отдала такое чудо. Если бы Казамена была моей...
- Она и есть ваша, - заметила тихо Анни.
- Ну да... с вами в придачу... а вот...
- Казамена ваша, - повторила Анни мягко, но настойчиво. - Я её отдаю.
- Да будет вам, сумасбродка вы этакая!
- И вовсе не сумасбродка! Вот увидите, когда я буду уезжать, я отдам
вам Казамену...
Я вздрогнула и взглянула на Анни. Она спокойно обрезала шёлковую нить и
положила ножницы рядом с собой. Какое там уезжать! Анни, казалось, навек
приросла к этому месту!
- Вы это серьёзно, Анни?
- Что уступлю вам Казамену? Разумеется, серьёзно.
- Да нет, не о том речь... вы собираетесь снова уехать?
Она минуту помолчала, бегло глянула на блестящее оконное стекло, за
которым сгустилась ночь, и многозначительно подняла палец.
- Тихо! - сказала Анни. - Если и собираюсь, то не сегодня...
Необычное выражение её лица сразу пробудило мой интерес. Мне так
нравится, когда кто-то сбрасывает маску, показывает себя настоящего - из