"Сидони-Габриель Колетт. Возвращение к себе ("Клодина" #5) " - читать интересную книгу автора

вопросительно... Я глажу её по волосам, чтобы успокоить:
- Бедняжечка моя! Давно надо было рассказать... И куда же вас так
влечёт?
Она устало пожимает плечами:
- Сама не знаю. Да это и неважно, главное, чтобы...
- Ну, в таком случае выход есть: купите сезонку на окружную железную
дорогу и катайтесь на здоровье.
Анни не смеётся, а всё так же продолжает:
- Имейте в виду, Клодина, я не утверждаю, что скоро уеду. Я только хочу
уехать!
- И сдерживаете своё желание. Вот так и подрывают здоровье.
- Нет!.. Подрываю здоровье я не этим!
И в глазах её мелькает непривычная, сомнительного свойства ирония. Я
даже отшатываюсь, будто моя кроткая Анни вырядилась вдруг проституткой.
- Должно быть, я чего-то не знаю, Анни. А ведь когда-то вы мне
доверяли.
Я намеренно преувеличиваю - Анни никогда особенно не раскрывалась.
Однако мой упрёк достигает цели:
- Я бы рассказала вам всё, Клодина... но так много всякого, всякого,
всякого!
Трижды повторив последнее слово, она трижды кивнула, склоняя голову всё
ниже и ниже, будто пила из наклонённого кувшина.
- Тогда давайте только самое мерзкое...
Взгляд её снова становится медлительно-сладким, распутным, она не
смотрит мне в глаза... потом сползает на пол, к моим ногам, не в силах
бороться с потребностью в физическом унижении, с извечным женским
стремлением в благоговении стать перед кем-нибудь на колени:
- Клодина, я всё попробовала, всё! И никто об этом не знает!
Она зарывается лицом в мои руки и ждёт... чего? что я буду её ругать?
или в наказание заставлю до изнеможения читать молитвы? или что отпущу ей
грехи?.. А я зубоскалю:
- Всё попробовали, говорите? А там особенно и пробовать нечего... Я
часто размышляла, как, в сущности, мало разнообразия в любовных утехах.
Она поднимает растрёпанную голову: рот приоткрылся от удивления, даже
глаза в тени снова кажутся синими:
- Мало разнообразия в лю... Ну вы, оказывается, и привереда!
В голосе Анни столько искреннего восхищения, преклонения перед
"любовными утехами", что я покатываюсь со смеху...
- Поздравляю, Анни! Поздравляю вас... и, разумеется, его!
Она поднимается с колен, стоит и с видом скромницы затягивает пряжку на
поясе, подкалывает свесившуюся на щёку чёрную прядь, наконец сокрушённо
признаётся:
- Это не Он, Клодина.
- Вот как? Значит, Она?
В моей груди шевельнулась ядовитая змейка - а я-то считала, что она
давно умерла... Но Анни отвечает:
- И не Она! Скорее... Они!
- "Они". Ну что ж!..
Я так растерялась, что больше ничего не могу выдавить из себя. Они!
Сколько же их, интересно? Семь, а может, триста? Семейная пара или целый