"Сидони-Габриель Колетт. Возвращение к себе ("Клодина" #5) " - читать интересную книгу автора

Теперь они все вдруг заторопились, суетятся и болтают, бегают вокруг
меня, как вокруг дерева. Марта раздаёт из-под своей зелёной вуали краткие и
полные значительности указания. Она беспокоится о пледах, неразлучной
сумочке, фарах машины, и Леон Пайе, вежливый, перепачканный бензином, как
вышколенный слуга, безропотно выполняет распоряжения... Эта пухленькая
коротышка внушает мне ужас. Она бросает на ходу три плаща и плед в руки
Анни, расторопно подходит ко мне, придерживая двумя пальчиками юбку под
накидкой, и подставляет мне закрытые вуалью щёки, еле заметный носик и
упрямый подбородок...
У меня побаливает голова. Время от времени возникает ощущение, что это
вовсе не я или что я сплю и эти люди на самом деле не существуют... Вот уже
и Анни облачилась в саван из серого муслина, а Леон Пайе выставил на меня
шарообразные очки... Кошмар давит на меня. Что делают тут эти люди с
горящими слепыми лицами без глаз? Последними нерешительно, жалобно мелькнули
синие глаза Анни. Запертый в железо гром зарокотал у замшелого крыльца... Я
слышу прощальные "пока, пока... до встречи!.. кто знает... жизнь коротка...
может, соблазнитесь..." Словно кожаные лапы схватили меня за руки и сжали
их. Накидки, очки касаются моих щёк, губ, моё беспокойство растёт... О, Пер
Понт в плену у троллей!.. Я всё ещё слышу: "Пока, пока, до свидания!", потом
вдруг: "Анни, Анни! Ну что ещё она там забыла?.." Я машинально возвращаюсь в
перевёрнутую вверх дном гостиную, как вдруг ко мне бросается загадочная
укутанная в ткань пыльного цвета фигура, обвивает меня руками, прижимает к
себе, и нежный голос шепчет откуда-то изнутри: "Прощайте, Клодина! Не
забывайте меня... Встряхните, приведите в чувство, если однажды я упаду к
вашим ногам мёртвой птицей... Пожалейте, как вы жалеете зверей... И молите
случай, чтобы он привёл меня, когда я исхожу все свои пути, на дорогу,
ведущую к вашему жилищу..." Прежде чем я успеваю обнять её в ответ, бедняжка
бросается обратно, и красно-жёлтая пасть машины проглатывает ту, что была
моей дорогой побродяжкой...

Они уехали. Я падаю в кресло, не в силах восстановить мирный порядок в
своём доме. Как я устала говорить, слушать, вглядываться в их движущиеся
глаза, дёргающиеся губы... До чего вертлява эта Марта. Захватанные пустые
бокалы, сдвинутые стулья - словно тут побывала компания праздных гуляк - и
надоедливый запах духов Марты, стойкий, банальный... Скорее, цветущая липа,
обдай меня своим ароматом, где апельсин перемешан с ванилью... Всполыхни
дыханием жёлтых кистей с нимбом пчёл тяжёлый запах табака и женской пудры!
День был чудесный, тёплый чистый вечер тихонько опускается на меня. Кровь
успокаивается и уже не так стучит в остуженных висках.
Я сижу на пороге сада и большими глотками пью одиночество, словно
кто-то хотел отнять его у меня...
Уехали они, встревоженный маленький бульдог, не признавший свою старую
хозяйку, трескучая болтливая Зиас в весёлом полутрауре, хромуша с
подрезанными крыльями, и ты, рыжая кошка, появившаяся на гребне стены,
словно львица на фоне зеленеющего неба, - они уехали, мы снова одни. Мы и
оберегающий нас призрак, призрак того, кого я люблю... То была учебная
тревога, немые мои друзья. Теперь мы снова можем жить своей жизнью,
наполненной, монотонной, быстролётной. Я возвращаюсь к неторопливым
размышлениям. Я думаю о Рено - он опирался плечом на тот камень, к которому
я прислонилась. И я могла бы, чуть повернувшись, улыбнуться ему... только