"Сидони-Габриель Колетт. Возвращение к себе ("Клодина" #5) " - читать интересную книгу автора

- Как мило, что вы ещё интересуетесь мной, - чуть слышно произносит
она. - Я боялась, что вы совсем не похожи на ту, которую я помнила...
- Почему же? Признайтесь, вы бы хотели, чтобы я преждевременно поседела
и завернулась в чёрный креп?
- Не нужно так говорить, - восклицает Анни. - Да, я думала, вы
изменились, уничтожены, превратились в собственную тень...
Руки её разжимаются, и розы ложатся на землю в изящном сентиментальном
беспорядке:
- Я думала, вы сломлены, больны, влачите жалкие дни и презираете их, и
ненавидите всё, что дышит и радуется жизни! А вы молоды, прекрасно
чувствуете себя среди зверей и пчёл... Так зачем тогда было любить, что же
это за великая любовь, Клодина? Значит, можно жить и после её смерти? Или
это была не любовь?..
Её слова звучат искренне. Она, любившая меня, возмущена, я упала в её
глазах, потому что смогла после смерти Рено забывать, цвести... Может, я
хоть для неё прерву своё не снисходящее до объяснений молчание? Нет. Мне не
вынести, если горечь поднимется со дна безмятежной боли и хлынет к глазам,
развяжет язык... Я наклоняюсь, поднимаю рассыпанные розы и перекладываю их в
руки Анни.
- Нет, детка, это была любовь! Не волнуйтесь, поезжайте себе спокойно.
Это была самая прекрасная любовь, та, что живёт собою и не умирает после
смерти. Утешьтесь, дитя моё, я не растеряла любовь! Поверьте, это так - а
то, что мне порой изменяет рассудок, несущественно...
Она склоняет голову к охапке роз, чтобы скрыть слёзы, которые не может
утереть... Вот так стоит и плачет, вся в цветах, словно куст под дождём. И
мне приходится утешать её, убаюкивать. Не знаю, право, над ней я так грустно
улыбаюсь или над собой...
Маленький чёрный бульдог, не слишком молодой, потолстевший, летит на
нас, как бык, останавливается, поднимает к нашим прижатым одно к другому
лицам морду японского чудища и смотрит с тревогой - тут плачут и
обнимаются...
- Тоби, Тоби... Это же Тоби!
- Конечно, Анни, это Тоби. Куда же он денется?
- Не знаю... Мне казалось, Клодина, что маленькие зверюшки так долго не
живут...
- Так долго!.. Прошло всего два с половиной года с тех пор, как вы мне
их оставили... И полтора, как умер Рено...
- И правда...
Она вздрагивает и кидает испуганный взгляд на большой чёрный дом,
просвечивающий сквозь буйную зелень верхнего сада...
- Он... Он умер тут? - шепчет она в страхе.
- Естественно... В нашей спальне. Вон, видите, открытое окно?..
Она пожимает плечами.
- И вы продолжаете спать в ней?
- Да.
Мой ответ прозвучал так горячо, что она смотрит на меня, приоткрыв рот.
- Я бы побоялась... да! Побоялась бы!.. Он ведь недолго был прикован к
постели, правда?
- К счастью, нет, дорогая. Дней восемь или десять... Я не считала.
- Ну, всё равно!.. Мне теперь всегда будет казаться, что он там