"Сидони-Габриель Колетт. Возвращение к себе ("Клодина" #5) " - читать интересную книгу автора - Как мило, что вы ещё интересуетесь мной, - чуть слышно произносит
она. - Я боялась, что вы совсем не похожи на ту, которую я помнила... - Почему же? Признайтесь, вы бы хотели, чтобы я преждевременно поседела и завернулась в чёрный креп? - Не нужно так говорить, - восклицает Анни. - Да, я думала, вы изменились, уничтожены, превратились в собственную тень... Руки её разжимаются, и розы ложатся на землю в изящном сентиментальном беспорядке: - Я думала, вы сломлены, больны, влачите жалкие дни и презираете их, и ненавидите всё, что дышит и радуется жизни! А вы молоды, прекрасно чувствуете себя среди зверей и пчёл... Так зачем тогда было любить, что же это за великая любовь, Клодина? Значит, можно жить и после её смерти? Или это была не любовь?.. Её слова звучат искренне. Она, любившая меня, возмущена, я упала в её глазах, потому что смогла после смерти Рено забывать, цвести... Может, я хоть для неё прерву своё не снисходящее до объяснений молчание? Нет. Мне не вынести, если горечь поднимется со дна безмятежной боли и хлынет к глазам, развяжет язык... Я наклоняюсь, поднимаю рассыпанные розы и перекладываю их в руки Анни. - Нет, детка, это была любовь! Не волнуйтесь, поезжайте себе спокойно. Это была самая прекрасная любовь, та, что живёт собою и не умирает после смерти. Утешьтесь, дитя моё, я не растеряла любовь! Поверьте, это так - а то, что мне порой изменяет рассудок, несущественно... Она склоняет голову к охапке роз, чтобы скрыть слёзы, которые не может утереть... Вот так стоит и плачет, вся в цветах, словно куст под дождём. И улыбаюсь или над собой... Маленький чёрный бульдог, не слишком молодой, потолстевший, летит на нас, как бык, останавливается, поднимает к нашим прижатым одно к другому лицам морду японского чудища и смотрит с тревогой - тут плачут и обнимаются... - Тоби, Тоби... Это же Тоби! - Конечно, Анни, это Тоби. Куда же он денется? - Не знаю... Мне казалось, Клодина, что маленькие зверюшки так долго не живут... - Так долго!.. Прошло всего два с половиной года с тех пор, как вы мне их оставили... И полтора, как умер Рено... - И правда... Она вздрагивает и кидает испуганный взгляд на большой чёрный дом, просвечивающий сквозь буйную зелень верхнего сада... - Он... Он умер тут? - шепчет она в страхе. - Естественно... В нашей спальне. Вон, видите, открытое окно?.. Она пожимает плечами. - И вы продолжаете спать в ней? - Да. Мой ответ прозвучал так горячо, что она смотрит на меня, приоткрыв рот. - Я бы побоялась... да! Побоялась бы!.. Он ведь недолго был прикован к постели, правда? - К счастью, нет, дорогая. Дней восемь или десять... Я не считала. - Ну, всё равно!.. Мне теперь всегда будет казаться, что он там |
|
|