"Сидони-Габриель Колетт. Возвращение к себе ("Клодина" #5) " - читать интересную книгу автора

отлично скрываю смущение под маской неприязни... Он начинает разговор с
застенчивой, фальшивой любезностью. Бледноват, в сером пиджаке, в галстуке
того же синего оттенка, что и его пижама.
- Сегодня отличная погода, не правда ли, Клодина? Настоящая весна!..
- Да. Отличная погода для путешествия! Вы ведь воспользуетесь этим?
- Я? Но...
- Да нет, разумеется, воспользуетесь. Исключительная возможность, и как
раз в четыре отходит прямой поезд.
Он с удивлением смотрит на меня:
- Но... четырёхчасовой поезд скорый, здесь сажают только в первый
класс, а мне не по средствам...
- Это я беру на себя.
Он продолжает говорить мрачным тоном, но опускает ресницы и даже
позволяет себе гнусную улыбку:
- О! Как любезно с вашей стороны... Хотя, с другой стороны, вы мне
обязаны: ну и настрадался я этой ночью!..
Как хочется ему наподдать, и только я успеваю подумать, что за
пятьдесят лишних франков он и пытку согласится вынести... как дверь
отворяется и появляется Анни... Ей, видимо, пришлось сделать над собой
усилие, и в её светлых глазах сомнамбулы читается напряжение воли.
Я швыряю салфетку, бегу к ней:
- Вам не следовало спускаться, Анни! Зачем вы пришли?
- Не знаю... Я голодна. И мне скучно одной... От ужаса она улыбается
светской, совершенно неуместной улыбкой.
- Садитесь. Марсель как раз только что сообщил мне о своём отъезде.
- А!..
Её светлые глаза закатываются, мелькают сиреневатые белки. Поторопим
события!
- Да, он уезжает сегодня в четыре. Вам это не нравится, как я вижу?
- Нет, - отвечает она чуть слышно. - Он мог бы остаться до возвращения
отца...
- Разумеется, - вежливо соглашается Марсель.
И чего он вмешивается? Я злюсь, потому что неправа:
- Да уж вы ему доставите массу удовольствий! Разве не видно, что Анни
неможется, ей нужны отдых, уединение...
В ответ на свою раздосадованную тираду я получаю такой откровенно
ироничный взгляд, что хладнокровие покидает меня:
- Да и вообще, чёрт побери! Хватит с меня! Да, я виновата, влезла не в
своё дело и за это от всей души прошу прощения у Анни, потому что это не
просто бестактность, это дурной поступок. Но вам, рыбка моя, вам я не должна
ничего - разве что оплатить проезд до Парижа, и исчезните, потому что...
- Нет-нет! Терпеть не могу скандалов! Уже исчез! И мой пасынок спокойно
встаёт, вильнув бёдрами, как может только он один, и не обращая внимания на
застенчивое движение Анни - то ли остановить пытается, то ли пойти следом...
Дверь захлопывается, и старая лестница скрипит под лёгкими шагами...
Мы остаёмся вдвоём. Я чувствую себя виноватой и злюсь, всё давит на
меня, как будто приближается приступ лихорадки. Хочется пить. Я не
осмеливаюсь взглянуть в глаза Анни, но вижу, как вздрагивает кружево
пеньюара от ударов её сердца... Слабый вздох заставляет меня поднять взгляд
на её лицо, продолговатое, смуглое, как спелый лесной орешек, - даже печаль