"Сидони-Габриель Колетт. Возвращение к себе ("Клодина" #5) " - читать интересную книгу автора

Бедный мой красавец! Он так старался скрыть от меня свою болезнь - не
столь уж редкую для напряжённой парижской жизни неврастению. Ударился в
тонизирующие средства, всевозможные настойки коки и пепсины, пока в один
жуткий для меня день не потерял сознание... Деревенский воздух и покой,
неутомительное путешествие - с этим мы уже опоздали, на сурово сжатых губах
врачей застыл приговор: только санаторное лечение...
Рено не хотел ехать: "Клодина, лучше ты сама! Ты скорее меня вылечишь!"
А в потемневших от ревности тёмно-тёмно-синих глазах - такое бешеное
нежелание оставлять меня одну в Париже, такой страх собственника потерять
своё, что мне оставалось расхохотаться и расплакаться одновременно, - так я
оказалась в Казамене у Анни: не хотела, чтобы Рено переживал.

Я встаю. Надо договориться о починке повозки, написать секретарю
"Дипломатического обозрения", скорняку, у которого хранятся мои меха,
заплатить за квартиру в Париже, что ещё?.. Ещё не начала, а уже устала.
Обычно всем занимался Рено. Да уж! Ни капли отваги и самоотверженности
истинной подруги жизни! Напишу-ка я сначала Рено, может, это придаст мне
решимости.
- Пойду писать письма, Анни. Вы никуда не уходите?
- Нет, я всё время буду тут.
И ловит покорным взглядом знак одобрения. Я целую мимоходом её
блестящую гладкую голову - Анни никогда не завивает волосы, даже слегка, а
пахнет от них просто чистотой. Плечо, на которое я опираюсь на мгновенье,
ссутуливается... такое худенькое... нет, вовсе не к нему мне хочется
прислониться! Когда же снова будет со мной тот, на ком я могу повиснуть
по-кошачьи... цепко ухватившись обеими руками за его плечи? Ему приходится
наклоняться, чтобы поцеловать меня, а я запрокидываю голову, словно
навстречу тёплому летнему дождю, - только так мне теперь нравится
целоваться...
Анни чувствует по тому, как я замерла, чмокнув её в голову, что со мной
что-то происходит, и спрашивает ещё раз:
- Клодина... У Рено и вправду всё идёт нормально? Я больно прикусываю
язык - это самое действенное средство против слёз.
- Да, малыш, нормально... Почерк чёткий, хорошо ест, отдыхает...
Попросил меня помочь Марселю. Как будто Марсель всё ещё из пелёнок не
выбрался. Деньги-то я ему, разумеется, пошлю - хотя и это, по-моему,
слишком!..
- Но он ведь, кажется, совсем юный?
Я даже вскрикнула от возмущения:
- Совсем юный? Как бы не так! Мы с ним ровесники.
- Я так и подумала, - ответила глазом не моргнув вежливая Анни.
Я улыбнулась ей в зеркало над камином. Юная... да нет, я уже не юная. И
фигура, и гибкость - всё сохранилось, по-прежнему ни складочки на упругой
коже... и всё же я изменилась. Мне ли себя не знать! Густая каштановая
шевелюра свивается колечками, смягчая линию слишком острого подбородка, хотя
все, словно сговорившись, считают его угловатость признаком остроумия.
Однако в изгибе губ нет уже готовности радоваться, глаза кажутся крупнее, но
словно запали, кожа не так бархатиста, щёки не такие пухлые: стоит
улыбнуться, и в косых лучах становится заметна складка - ямочка или первая
морщинка?.. Другие ничего пока не замечают - только я вижу, как время