"Сидони-Габриель Колетт. Возвращение к себе ("Клодина" #5) " - читать интересную книгу авторасторону кулисы и поправляла свои рога - вдруг бросилась на него, как
пантера, обзывая "маленьким ублюдком". - Ну и что особенного? - Он ответил, и тогда на него набросились остальные гусыни... - Ох, как здорово! А дальше? - Дальше Виллет Колли хотела выцарапать ему глаза и вдобавок ударила головой в живот... Вы представляете себе, на голове-то острые рога!.. - Кровь пролилась? - Нет, до этого не дошло благодаря вмешательству толстого Можи - он как раз оказался там... - Совершенно случайно. - ...растащил их и сдерживал - как женщина на переднем плане в "Похищении Сабинянок", - сыпя успокоительными каламбурами... - Молодец Можи!.. Кстати, Анни, в газетах про вас не писали? - В газетах? Как же - подробно описывалось моё детство в аристократическом окружении, как непреодолимо влекло меня к театру, как я сбежала в Париж, как горевала моя семья - и при этом сохранялось интригующее инкогнито... Анни воздевает к потолку смуглые ручки и утомлённо замолкает... Проводит языком по сложенным в жалобную гримаску губам с опущенными уголками. И я невольно снова задаю себе вопрос: может, она грезит наяву или придумывает... Да нет, не придумывает. С ней на самом деле случилось всё то, о чём она рассказала. Её память - словно извилистая дорожка с головокружительными крутыми подъёмами и спусками, как на американских горках, и вехи на этой дороге - обнажённые юные самцы, непристойные, всех умолчала; если хорошенько подумать, её жизнь - сама банальность: зверюшка обнаружила, что она женского пола, и с увлечением пользуется этим... Анни всё молчит. Я тормошу её. - Дальше, дальше, Анни! - Что вы всё "дальше" да "дальше"! Как вы любопытны, Клодина! Дальше... пришёл конец представлениям, а с ним и моему любовному приключению... - Он вас бросил-таки? - Вот именно, Клодина. Сара забрала его с собой в турне, чтобы он играл при ней пажей в плавках. - Вы о нём жалели? - Не слишком. Под конец он стал меня бить. - Ого! Анни ёжится - видно, вспомнила о тумаках. - Может, я не совсем верно выразилась - "стал бить"... Он был совсем мальчишкой, знаете. Мог пихнуть кулаком, вместо того чтобы легонько толкнуть плечом, и потом, это просто какая-то мания - лаская, щипаться, больно шлёпать, зло проказничать. Нет, я о нём не жалела. В конце концов, всё это. Анни съезжает по перине пониже, на жёлтом атласе появляются её загорелые ножки, и я понимаю, что она поставила точку в нашей беседе... Я беру в руки свою лампу. - В конце концов, всё это что, Анни? Она колеблется, по-детски смущённо улыбается и договаривает: - Всё это не стоит того, чтобы относиться к нему иначе, чем я. Такие, как вы, разохаются: "Ах, это любовь!.."- и накрутят ещё массу красивостей. |
|
|