"Сидони-Габриель Колетт. Возвращение к себе ("Клодина" #5) " - читать интересную книгу автораиндивидуальность - разве что аромат экзотической дорогой древесины, которым
благоухает, готова поклясться, тело самой Анни, не признающей искусственных запахов... Типичное жилище путешественницы - глаз так и ищет в углу дорожную сумку... На письменном столе - нетронутая бумага, ржавое перо. Ни одно лицо не улыбнётся вам с фотографий на голых стенах. Когда моя подружка снова соберётся в бега, ей останется лишь забрать роман, что лежит, распахнутый, на разобранной постели, да смятый платочек со стола - и всё: ничто в этой безымянной комнате не напомнит об Анни... Моя странная хозяйка стоит и слушает меня: синие покорные глаза на смуглом лице, рот приоткрылся, придав Анни такое недовольное выражение, что мне одновременно хочется и рассмеяться, и поколотить её... - Крем для губ?.. У меня нет... его вообще в этом доме никогда не бывало... Нет, постойте-ка! Она открывает шкаф, роется в тёмном ворохе и возвращается ко мне чрезвычайно довольная. - Вот, держите. От трещин, наверное, помогает. На коробочке, которую она мне протягивает, значится: "Театральный грим, рашель". - Но... это же для сцены! Где вы его стянули, Анни? - Я его не стянула. А купила, когда было нужно. Правда, с тех пор он мог прогоркнуть. - Играли в домашней комедии? - Да нет, - вздыхает она устало. - В театральной пантомиме. Я несколько дней представляла в пантомиме. Мои вопросы звучат сухо, я оскорблена, обижена, что она скрыла от меня такое - или сочинила? Она садится на постель и проводит ладонью по лбу. Я хватаю и встряхиваю худенькую ручку, выскользнувшую из бледно-голубого пеньюара. - Вы смеётесь надо мной, Анни? Она улыбается, почувствовав, как я на неё рассердилась. В комнате жарко, дремлет огонь под белёсой бархатной золой... Я подталкиваю Анни бедром, чтобы она пустила меня на мягкую перину, и усаживаюсь рядом с ней, радуясь, что услышу сейчас новую интересную историю, что моя подружка снова заговорила, что уже так поздно и по ставням стекает шелковистыми струйками зимний дождь... Обняв колени руками, сжавшись, Анни начинает рассказ: - Ну так вот... Помните, в театре "Патюрен" провалился спектакль? Тогда в один вечер шла маленькая опера в двух актах, очень трагичная, под названием "Старая королева", потом "Картины, вырванные из жизни", где убивают всех и вся, потом студенческие сценки и, наконец, пантомима: "Господь, Мираж и Власть". - Хм... что-то смутно припоминаю. - Не сомневаюсь. За две недели театр разорился. Но пантомима, между прочим, была прелестная... Я играла в ней юную рабыню, рвавшую розы, в конце её уносил Фавн. - Неужели правда?.. Вы играли в театре? Она улыбается без всякого тщеславия: - Я этого не говорила. Клодина. Я участвовала в пантомиме... Разве это |
|
|