"Якуб Колас (Константин Михайлович Мицкевич). На росстанях [H]" - читать интересную книгу автора

- Простите! - промолвил он, круто повернулся и вышел из каморки.
"Как нескладно и глупо вышло все это! - рассуждал сам с собой
Лобанович. - Получилось так, будто я испугался ее и сбежал. Фактически так
оно и есть. И она, вероятно, смеется надо мной. И другим еще расскажет".
Лобанович был очень недоволен собой: ведь он вел себя как школьник в
присутствии девушки, которая хотя и не знакома с ним, но хорошо знает его,
как знает и он ее. А панна Людмила, оставшись одна, искренне пожалела о том,
что этот чудак так неожиданно исчез, как неожиданно и появился. Ей любопытно
было посмотреть на этого дикаря и отшельника, который до сих пор еще не был
в Завитанках. Вместе с тем она чувствовала себя в какой-то степени обиженной
таким невниманием к ее особе: ведь ни один молодой человек не сделал бы
того, что сделал этот отшельник, как мысленно называла панна Людмила
тельшинского учителя.
Очутившись на улице, Лобанович услыхал необычайный крик и брань. Возле
хаты старосты стояла толпа крестьян. В центре ее, схватив друг друга за
грудь, дрались два полешука. И по мере того, как они передвигались, толпа
расступалась, уступая им место. Лобанович прибавил шагу и приблизился к
толпе. Первым бросился ему в глаза Лявон Шкурат, бледный, без шапки, с
окровавленной щекой. Он крепко держал за грудь своего противника Кондрата
Куксу, двоюродного брата старосты. Тут же в качестве зрителя стоял и сам
староста.
- Как вам не стыдно, мужчины, - обратился Лобанович к толпе. - Стоите и
смотрите, как люди избивают друг друга до крови! Разнимите их!
Кое-кто из крестьян приветливо улыбнулся учителю, кое-кто подал ему
руку. Многие же были так увлечены дракой, что не обратили на Лобановича
никакого внимания. А Шкурат и Кукса продолжали избивать друг друга и не
хотели ничего знать. Староста, как и все зрители, соблюдал строгий
нейтралитет.
- Староста! Какой же вы начальник? - набросился Лобанович на Романа. -
Как же это вы допускаете, чтобы люди на ваших глазах калечили друг друга?
Староста вытер рукавом нос, состроил свою обычную кислую мину и важно
проговорил:
- Не надо, паничок, вмешиваться. Пусть они себе повозятся - сами
разойдутся. Вмешайся - хуже будет.
- Господи! Что вы за люди такие?
Лобанович, протиснувшись сквозь толпу, очутился рядом с дерущимися.
- Что вы делаете, дурни?! - крикнул он разъяренным драчунам и встал
между ними.
- Он мою вьюшку украл, черт корявый, да еще драться со мной будет?! -
кричал Лявон Шкурат.
- Ты меня вором называешь, помело ты смердючее?! Отойди, панич.
Кондрат Кукса размахнулся. Лобановича и самого начинала разбирать
злость. Он толкнул Кондрата в толпу и в тот же миг схватил Лявона и быстро
отвел его в противоположную сторону. Полешуки зашевелились, придержали
Кондрата.
- За что вы дрались, Лявон? - спросил учитель.
- Вьюшку мою забрал.
- Какая это твоя вьюшка? Если хочешь знать, так это казенная вьюшка: ты
ее из школы взял, когда школа строилась, - говорил все еще сердитый Кукса.
- А, чтоб она сгорела, та проклятая вьюшка! - сказал Лобанович. - Ну,