"Якуб Колас (Константин Михайлович Мицкевич). На росстанях [H]" - читать интересную книгу автора

пошла. Не дал ей бог пожить еще немного, деток вырастить...
- Отчего же она так рано умерла? - спрашивал бабку учитель.
- Умерла, паничок... На все воля божья...
Понизив голос, словно боясь, что ее услышит кто-нибудь, бабка
продолжала:
- Ой, паничок, тяжело ей жилось с паном! Бил ее пан! Да как еще бил! У
покойницы пани были пышные волосы. Как распустит, бывало, черные косы, так
они чуть не до земли свесятся... Ой, была женщина, пускай со святыми упокоит
бог ее душеньку! Сама я однажды видела, как бил ее пан. Взял за косы, да еще
на руку накрутил, и вел через двор в комнату. А что он там делал с нею, в
комнате, того люди не видели.
- За что же он бил ее?
- Ой, паничок, характер у пана тяжелый! Ой, тяжелый характер! Если
сдвинутся брови и усы обвиснут, ну, тогда добра не жди. Словно найдет на
него что-то. А так человек он неплохой. И поговорить любит, и пошутит, и
посмеется. Попросишь чего - никогда не откажет. И знаете, паничок, часто
бедная пани в селянских хатах пряталась, когда разъярится пан. А дети
притихнут, будто пташки в гнезде, когда над ними коршун летает... Не дал бог
доли бедной женщине. Старшей паненке тогда только десятый годок пошел. А без
матери, паничок, сами знаете, тяжело жить. Через год женился пан второй раз.
Добрая пани, что и говорить, паничок, но для детей не родная мать.
Тяжелые условия семейной жизни болезненно отзывались на детях, особенно
на мягкой натуре панны Ядвиси, но она девушка скрытная, характер имела
замкнутый и не жаловалась на свою судьбу. Да и кому здесь было жаловаться? И
печаль своего детства она глубоко затаила в сердце, чтобы о ней даже не
догадывались люди, - при всей мягкости своей натуры панна Ядвися была гордая
девушка. И, только оставаясь одна, давала волю своим невеселым мыслям. О чем
же тогда думала она? Вероятно, были у нее те же мысли, какие бывают и у
невольника за каменными стенами, которому так призывно улыбается воля.
Разница только в том, что эта воля хорошо известна ему, тогда как жизнь за
пределами угрюмых лесов и вечно молчаливых болот Полесья была для Ядвиси
почти совсем неведомой и, стало быть, еще более привлекательной и красивой.
Но как бы там ни было, панна Ядвися иногда забегала на несколько минут
к старой Марье, не для того, чтобы излить ей свою печаль, а просто чтобы
поговорить с нею. Забегала она в те часы, когда Лобанович был на занятиях, и
то украдкой, стараясь не встретиться с учителем. Бабка была женщина добрая,
чуткая, отзывчивая на чужое горе и умела найти простые, живые слова, которые
западали в душу, успокаивали, заживляли душевные раны. Эти встречи долгое
время происходили втайне от учителя, и бабка, какая она ни была
разговорчивая, никогда не рассказывала о них "паничу", хотя также была
сильно предана ему.
Что же влекло панну Ядвисю к этой простой женщине? Старая полешучка,
ласковая, сердечная, своим простым умом хорошо понимала, чего недостает
молодой девушке, так рано утратившей родную мать. Чужое горе находило в ее
сердце живой отзвук, - ведь и сама она изведала немало страданий на своем
веку, рано оставшись вдовою с малыми детьми. И вообще надо отметить, что
никто, как простая наша крестьянка, не умеет находить те добрые слова и
выражения, которые своей чудодейственной, целебной силой успокаивают,
облегчают боль другого сердца. Откуда же этот дар, что породило эти свойства
души? Вероятно, собственное горе, тяжелая борьба за человеческие права, за