"Якуб Колас (Константин Михайлович Мицкевич). На росстанях [H]" - читать интересную книгу автора

Лобанович почувствовал, что он затронул какие-то больные струны в душе
девушки.
- А вы взяли бы да и написали повесть о двух сестрах, - лукаво
улыбнувшись, сказала Габрыня. - Написали бы о том, что у них был старый пес
Негрусь, у которого всегда текла изо рта слюна...
Габрыня не могла продолжать из-за смеха. Этот смех заразил и Ядвисю и
Лобановича: ведь Негрусь считал своей обязанностью полаять на него и вообще
был смешным псом.
- А я вам чего-то не сказала, - говорила Ядвися на прощание учителю.
- Ну, скажите!
- Нет, скажу в другой раз.


XVIII

Этот вечер прошел очень быстро.
В ту минуту, когда Лобанович возвратился от пана подловчего, часы,
пошумев и поскрипев, сколько им нужно было, пробили ровно полночь. Учитель
зажег лампу, взял книгу, - он любил читать перед тем, как уснуть. Но с
каждой строчки на него смотрела Ядвися, и потому он читал совершенно
машинально, не вникая в прочитанное, просто переводил глаза со строчки на
строчку, от слова к слову и думал о Ядвисе.
"Нет, из этого чтения ничего не выходит", - спохватился Лобанович.
Он закрыл глаза и несколько минут лежал неподвижно. Чувство радости
наполняло его: в этот вечер он заметил, что панна Ядвися им очень
интересуется. Взгляд ее темных глаз задерживался на нем часто и долго, то
радостный, ясно-спокойный, то немного как бы опечаленный, глубоко западал
ему в сердце. Все сказанное ею в этот вечер приобретало теперь особенное
значение, делало образ девушки еще более привлекательным в глазах молодого
учителя...
И вместе с тем его одолевали сомнения. Что, если Ядвися, эта нежная,
еще не совсем расцветшая девушка, полюбит его со всей силой первой любви,
доверит ему свое сердце, и молодость, и всю свою жизнь, что тогда? Мысль
Лобановича начала работать в ином направлении. Неужели у него хватит отваги
связать ее судьбу с судьбой скромного, малоприметного учителя? А что будет с
ним? Не закроет ли он себе путь к желанной, заветной цели? Его манили
неведомые просторы человеческой жизни, вольный, творческий труд. Хотелось
расширить свой кругозор, приобрести знания, которых ему так недоставало.
Впереди безграничная, хотя и туманная даль, поиски большого, настоящего
дела, радость свершений. И вот на его пути уже встала одна преграда...
Но так ли это? Почему преграда? Разве его чувство к Ядвисе не украшает
жизнь? Если ко всем жизненным явлениям подходить так, как подходит он, жизнь
утратит свою красоту, свою прелесть. Если бы так рассуждала пчела, она,
может быть, и не задержалась бы возле цветка. Не всегда следует ломать
голову над вопросами: а что из этого выйдет? чем это кончится?
Эти мысли немного успокоили учителя, а Ядвися все стояла у него в
глазах, словно смеясь над его рассуждениями.
От бабки-сторожихи Лобанович довольно подробно знал семейную жизнь
подловчего.
- Добран душа эта паненка, - говорила бабка я вздыхала. - Вся в мать