"Якуб Колас (Константин Михайлович Мицкевич). На росстанях [H]" - читать интересную книгу автора

К бабке кто-то пришел. Она тотчас же вышла в кухню, а Лобанович сел за
ученические тетради. Просмотрел, положил их на место и несколько раз
прошелся по комнате. Все это время он чувствовал, что ему чего-то не
хватает. Чего? Известное дело, ему нужно повидать панну Ядвисю. Нет, это не
так. Ему просто хочется повидать ее. Какая же тут нужда? Разве он хочет
сказать ей что-нибудь? А почему же нет? Разве это будет неправда, если он
придет к ней и скажет: "Я пришел к тебе потому, что хочу видеть тебя, хочу
слышать твой голос: он звучит для меня, как весна; хочу услышать твой смех,
потому что он, как луч солнца, освещает мне душу. Я пришел к тебе потому,
что привело меня сердце".
"Нет, дудки, брат, ты этого не посмеешь сказать ей. Так может сказать
Суховаров, потому что у него слова не от сердца и ни к чему не обязывают
его, - говорил себе Лобанович. - Чем меньше думать, тем лучше. Просто
захотел пойти и пойду".
Минуту или две спустя Лобанович быстро перескочил через невысокий
забор, отделявший школьный двор от двора подловчего, и постучал в дверь.
Никто не шел открывать: то ли не слыхали стука, то ли никого не было дома.
Он постучал сильнее. Послышались чьи-то шаги. Дверь стукнула и
открылась.
- Есть кто дома? - спросил учитель служанку подловчего.
- Пан с панею поехали в Хатовичи, дома паненки и Чэсь.
- Просим, просим! - подбежала Габрынька и пригласила Лобановича
заходить.
Маленькая смуглянка, казалось, была очень рада гостю. Живые глазки ее
так и светились радостью.
- Пожалуйста, прошу в комнату!
Габрынька взяла лампу и повела гостя в просторную комнату.
- Садитесь, пожалуйста.
- Я, возможно, не вовремя пришел и помешал вам работать? - спросил
Лобанович.
- Помилуй боже! Какая у нас работа! Вы так редко к нам заходите...
- ...что имею право иногда и прервать вашу работу, особенно если она
неприятная.
- Всей работы, пане учитель, никогда не переделаешь.
- Это верно.
- Нельзя ли узнать, что верно? - раздался веселый голос Ядвиси. -
Добрый вечер, пане Лобанович!
Ядвися протянула руку, вскинула на учителя свои чистые темные глаза и
задержала на нем взгляд, будто читая что-то на его лице.
- Что это вас не видно нигде? - проговорила она. - И к нам не
заходите...
- Если бы я к вам часто заходил, то, вероятно, не заметил бы, как вы
похорошели, - засмеялся в ответ Лобанович.
Ядвися на мгновение опустила глаза.
- Теперь я вас понимаю, - сказала она. - Вы ждали, пока я похорошею,
потому что такую, какой вы знали меня до сих пор, вам неприятно было видеть?
Правда?
- А панна Габрыня за это время постарела, - не отвечая на вопрос панны
Ядвиси, проговорил Лобанович.
- Ну, что это вы! Будто сговорились! - запротестовала маленькая