"Якуб Колас (Константин Михайлович Мицкевич). На росстанях [H]" - читать интересную книгу автораувидел я твою школу, твои занятия, сразу понял, что моя школа в сравнении с
твоей никуда не годится. - Ха-ха-ха! - засмеялся Турсевич. - Никогда твоя школа не будет отставать, раз ты ею крепко интересуешься и работу в ней принимаешь близко к сердцу. Это у тебя еще с непривычки, первый год. А я убежден, что твоя школа гораздо лучше многих. - Что я тебе хотел сказать, - проговорил Лобанович, - давай весной, когда окончатся занятия в школах, походим по Белоруссии, познакомимся с ною поближе. А свои наблюдения запишем, соберем богатый материал. Привлечем в свою компанию какого-нибудь фотографа, снимков интересных наделаем... Кроме шуток. Этот план, разумеется, разработать надо, я только мысль подаю. - А что ты думаешь? Это было бы интересно. Об этом надо, брат, подумать серьезно, право слово! - Ты знаешь, - с жаром подхватил Лобанович, ободренный поддержкой друга, - это была бы интереснейшая вещь! Мы обошли бы многие школы, ближе познакомились с учительством, пробудили бы в них интерес к своему краю. А самое главное - мы потревожили бы сонное болото нашего учительства. Ведь жить так, как живем мы, оторванные друг от друга, жить без настоящей живой идеи, знать только одну свою школу и тратить время на карты и попойки, что обычно делает наш брат, - так жить нельзя, ведь для этого нужно сначала задушить в себе голос совести, голос долга перед народом. - Учиться нам, брат, еще надо много, - заметил Турсевич. - Я, например, думаю в учительский институт подаваться. - И я чувствую, что надо учиться, но сердце мое никак не лежит к институту. Ведь что такое институт? Это та же самая казарма-семинария. живое в нашей душе, что еще не убила семинария, и из учителя сделает сухого кащея-чиновника. Лобанович в глубине души почувствовал какую-то неприязнь к другу; ему показалось, Турсевич задумал нечто не согласное с теми взглядами, в которых, как все время считал Лобанович, они не расходятся. И уже до самой станции друзья шли молча, поглощенные своими мыслями. Распрощались они сердечно. - Не забывай же меня, - сказал на прощание Турсевич. - Теперь, брат, твоя очередь навестить свое старое место службы. XVII - Ну, как же вам, паничок, гостилось?- спрашивала Лобановича сторожиха. - Ой, бабка, хорошо гостилось! "Было што пiты i есты, але прынукi ны было" ["Было что пить и есть, но понуждения не было", то есть всего было вдоволь, но недостаточно настойчиво приглашали есть и пить], - ответил учитель поговоркой полешуков. - У меня, паничок, щи от обеда остались, может, вы похлебали бы немного? - Нет, бабка, есть я не хочу. - Так, должно быть, вас тот панич хорошо угощал? - А как же! Угостил на славу. - Ну вот и хорошо, паничок. |
|
|