"Якуб Колас (Константин Михайлович Мицкевич). На росстанях [H]" - читать интересную книгу автора

Чай, чай,
Примечай,
Куда чайки летят!

Бабка, обхватив руками щеки, начала смеяться.
- Смешной вы, паничок, ей-богу... Ах, пускай бы вы здоровеньки были!
- А знаешь, бабка, что я надумал?
- Бог вас знает, паничок.
- В это воскресенье, бабка... Там никого нет? - тихо и таинственно
кивнул наставник в сторону кухни.
- Нету, паничок! - тихо ответила бабка, приготовившись услышать что-то
весьма интересное.
- Так вот, бабка, даже не в воскресенье, а в субботу на ночь надумал я
поехать в гости к тому паничу!
- А я, паничок, думала, что вы скажете о другом, - сказала, смеясь,
бабка. - Почему же, паничок, не поехать? Известно, соберетесь...
Дверь в кухню стукнула, и туда кто-то вошел.
- Это, должно быть, бабка, к тебе кто-то лечиться пришел.
Бабка быстро повернулась и в дверях встретилась с Чэсем.
- Папка просил, чтобы вы зашли к нам, - проговорил Чэсь Лобановичу.
- Хорошо, Чэсь, я сейчас приду. У вас там, может, кто-нибудь есть?
- Пан Суховаров с разъезда.
- Ах, Чэсь! Как же это ты такую штуку мне в школе отколол? - вспомнил
Лобанович, как Чэсь, сидя на уроке славянского языка, скрутил бумажку
трубочкой и засунул ее в ухо Кондрату Круглому.
Чэсь опустил голову в знак признания своей вины и стоял так,
понурившись.
- Не делай ты, братец, так никогда.
Чэсь вышел. Немного обождав, вышел и Лобанович.
За столом у подловчего сидел помощник начальника разъезда Суховаров,
неженатый, еще молодой хлопец, одетый в парадный мундир; он покручивал свои
черные усики. На диване против него сидела Ядвися в красивой красной
кофточке, которая очень ей шла. Ее черные пышные волосы были перехвачены
красной лентой. Ядвися выглядела очень интересной. Темные глаза ее с
длинными ресницами словно рассыпали лучи, искрились неподдельным весельем.
Лобанович подошел к ней и поздоровался. Ядвися познакомила его с
помощником и спросила:
- Что это вас не видно?
- А я, видите ли, немного закопался в школе...
- Представляю, какое это удовольствие сидеть весь день с деревенской
детворой! Натаскают лаптями грязи, дух тяжелый, - проговорил Суховаров.
- Пан Лобанович влюблен в свою школу, - сказала Ядвися.
- А может быть, в вас, панна Ядвига? - спросил помощник и вскинул на
нее свои оловянные глаза.
Видно было, что помощник хотел один завладеть вниманием Ядвиси, а
учителя оттереть. Он считал себя очень интересным кавалером, с которым
учителю тягаться никоим образом нельзя.
- О нет! У пана Лобановича есть более счастливая, чем я.
Одно мгновение Ядвися помолчала, как бы сильно опечаленная, но из глаз
у нее так и сыпались искры смеха.