"Евгений Коковин. Полярная гвоздика (Повесть-путешествие)" - читать интересную книгу автора

Илюша передернул плечами.
- Чего страшного! Обыкновенно. Ведь оленина-то все равно нужна. А вот
осенью в тундре, в стадах массовый забой бывает, я видел, и даже мне было
страшновато.
- Пойдем, пойдем, не пугай девочку на ночь, - еще сильнее потянула сына
Мэнева.
- До свидания, - крикнул из-за двери Илюша. На другой день, проснувшись,
Наташа услышала в соседней комнате разговор. Она сразу же узнала голоса
Степана Егоровича и Илюши. "На острове, в Заполярье!" - вспомнила она и
стала поспешно одеваться.
- Пойдем скорее к нам, - вскочив, закричал Илюша, когда Наташа вышла и
поздоровалась.
- Да подожди ты, - возмутилась Вера Андреевна. - Дай девочке умыться да
позавтракать.
- И нет, и нет, и нет, - запротестовал мальчик. - Ничего есть не смей,
мама заругается. Уже все готово, и мама ждет. И умоешься у нас. - Он
ухватил Наташу за рукав и потащил к двери.
Вера Андреевна схватила Наташу за другую руку.
- Не смей, не смей ничего есть, - кричал Илюшка. - Мама не велела.
Вера Андреевна тащила Наташу к умывальнику, и гостья не знала, что ей
делать. Тогда Илюша отпустил руку Наташи и угрожающе прошептал:
- Если хоть кусочек, хоть кусочек съешь, я уйду и на оленях не покатаешься.
- Тетя Вера, - умоляюще проговорила Наташа. - Я не хочу есть, вот правда
не хочу.
- А умываться? - не отступалась Вера Андреевна.
- Ну ладно, - смилостивился Илюшка. - Умывайся скорее и бегом.
- Компромисс, - рассмеялся Степан Егорович. - Давно бы так.
- Пойдемте, - потянул Илюшка и сказочника, когда Наташа наскоро сполоснула
руки и лицо.
- Обедать обязательно домой, - крикнула вслед Вера Андреевна.
- Фьють! - свистнул в ответ Илюшка. - В обед мы будем в тундре.
Тетя Мэнева была не менее гостеприимна и щедра на угощения, чем Вера
Андреевна. На столе у нее тоже были и оленина, и пельмени, и голец, и
камбала, и холодец, и пироги. И опять, конечно, искусно приготовленные
оленьи языки.
- Что же ты, Наташенька, плохо кушаешь? - улыбалась Мэнева. - Мало
кушаешь, плохо кушаешь. Надо много, надо хорошо кушать, как мой Ефим. Он
сырое мясо, мороженую оленину любит. Строгает и кушает, строгает и кушает.
Наверно, пол-оленя может скушать.
От спирта, предложенного Мэневой, Степан Егорович решительно отказался, а
сама хозяйка выпила одну за другой три рюмки.
- Ты ведь знаешь, Мэнева, я не употребляю, - отводя руку хозяйки с рюмкой,
сказал Степан Егорович. - В молодости немного баловался, когда плавал. И
покуривал. А потом отказал всей этой гадости. Вот ты, Мэнева, о мороженой
оленине вспомнила. Этого я бы не против. Давненько не пробовал.
- Ах ты, - всполошилась тетя Мэнева. - Что же это я, и не предложила. А
ведь раньше видела, ты, Егорыч, помню, тоже строгал и кушал. Сейчас до ямы
дойду.
Вскоре Мэнева принесла огромный кусок розовой мороженой оленьей мякоти.
Она вытащила из деревянных ножен, висящих у нее на широком матросском