"Анатолий Коган. Войку, сын Тудора (Хроника времен Штефана III Великого) " - читать интересную книгу автора

за окном. Послышались голоса, звякнуло оружие. Мессер Антонио просиял.
- О волке помолвка, а волк - на порог! - ответил он молдавской
пословицей и поспешил, оставив юношей, встречать неожиданных гостей.
"Вот я в доме этого удивительного человека, - думал Володимер, -
первого мужа в городе. Я, вчерашний каторжник, беглый чужак. Накормлен, одет
и обут, почти пристроен. Что же это за люди - жители странного Монте-Кастро,
в который я попал? Так, в целом мире, могут принять незнакомого человека
разве что казаки. Но у них - дикое поле, кочевые станы собравшихся вместе
беглецов. Тут - богатый город, во всем устроенный край. И славный Зодчий
крепости слушает меня, словно равного себе, и не гневит его моя дерзость,
когда я вступаю с ним в спор. А польский пан не пустил бы такого дальше
псарни. Что же это за люди и земля?"


6

Несколько минут прошло в тишине. Потом в комнату вошел невысокий
мужчина лет сорока пяти, коренастый и крепкий. Незнакомец был в простом
походном камзоле и плаще, в гуджумане, который он тут же снял, отдав
ступавшему следом хозяину дома. Запыленные сапоги гостя свидетельствовали о
том, что он - прямо с дороги.
- Этот, надо полагать, - твой ученик, мастер Антонио, - сказал
незнакомый капитан, безошибочно кивнув в сторону Войку. - Узнаю
белгородского кречета. А кто сей сокол?
Одежда вошедшего была обычной для капитанов и для крестьянских воинов
побогаче. Но в больших серых глазах, в складе полных губ под еще черными
усами, в очертаниях энергично выдвинутого вперед округлого, гладко выбритого
подбородка, в орлиных бровях и каждой складке смуглого лица было столько
властной уверенности, прирожденного величия и ума, что юноши сразу
почувствовали обаяние необыкновенного человека. Так вздрагивает сердце
витязя, увидевшего среди простого оружия внезапный блеск благородного и
бледного булата. Кстати, на поясе незнакомца висела сабля с усыпанной
самоцветами рукоятью, в золоченных чеканных ножнах. А на запыленной шапке,
бережно поставленной Зодчим на столик под образом, кросовалось орлиное перо,
прикрепленное драгоценным "сургучом" - украшением из золота с крупным
рубином.
- Это друг моего ученика, государь, - промолвил мастер, почтительно, но
с достоинством склоняясь. - Из людей московских.
Войку, а за ним и Володимер, преклонили колена. Перед ними был
Штефан-воевода, господарь Земли Молдавской.
- Встаньте, храбрецы, - усмехнулся князь, с откровенным интересом
разглядывая Володимера. - Чей же ты? - спросил он русского на наречии
западных славян. - И откуда к нам залетел?
Русский смело рассказал господарю о себе. Штефан слушал внимательно,
изредка перебивая юношу точными вопросами, показывавшими, что князь отлично
знает и места, и события, о которых тот упоминал.
- Теперь ты вольный войник, - заключил Штефан, освящая княжьим словом
свободу юноши. - Хочешь домой, на Москву? Если так, то ты опоздал: боярин
Ходко, наш посол, на днях отправился в твою родную землю, а мог бы взять
тебя с собой. Но пройдет полгода, и на Москву снова поедут наши люди. А