"Вольфганг Кеппен. Голуби в траве" - читать интересную книгу автора

приобрести собаку?" - спросил Хейнц. Он вовсе не собирался продавать
щенка. К тому же это был не его щенок. Щенок принадлежал всей их компании.
А вдруг его все-таки удастся продать? Пришлось поддержать разговор. Хейнц
чувствовал, что из этого что-то получится. Что именно, он не знал, но
что-то должно было получиться. Эзра вовсе не собирался покупать щенка.
Правда, на какой-то момент у него возникло ощущение, что он должен спасти
собаку. Но он тут же забыл о спасении собаки, не это было самое главное,
разговор - вот что было самое главное, и то, что могло из этого выйти.
Пока что ничего не выходило. Сон был еще недолог. Сон был в самом начале.
Эзра сказал: "Я - еврей". Он был католик. Как и Кристофер, он был крещен
по католическому обряду и обучался как католик. Однако жанр сказки
требовал, чтобы он был евреем. Он выжидательно посмотрел на Хейнца. Хейнц
не знал, как ему реагировать на признание Эзры. Оно ошеломило его.
Мальчишка, выходит, обладал признаком, который невозможно определить на
глаз. Его не меньше ошеломило бы, если бы Эзра сказал, что он индеец. Уж
не для того ли он это сказал, чтобы вызвать к себе интерес? Еврей? Это
были дельцы, торговцы с сомнительной репутацией, они не любили немцев. Это
он имел в виду, что ли? Чем торговал Эзра? В автомобиле-самолете не было
никаких товаров. А может быть, он хотел задешево купить щенка и потом
перепродать его втридорога? Нет уж, здесь у него шиш выйдет! На всякий
случай Хейнц повторил свое собственное заявление: "Моя мать, должен вам
сообщить, живет с негром". Неужто Хейнц угрожает ему негром? Эзра никогда
не соприкасался с неграми. Но он знал, что среди ребят есть шайки белых я
шайки черных, которые воюют друг с другом. Значит, Хейнц принадлежит к
негритянской шайке. Вот неожиданность! Эзре следует быть осторожней.
"Сколько бы вы хотели получить за щенка?" - спросил он. "Десять долларов",
- ответил Хейнц. Он был согласен. За десять долларов он был согласен. Этот
пентюх останется в дураках, если заплатит десять долларов. Щенок не стоит
и десяти марок. "Хорошо", - сказал Эзра. Он еще не знал, как он это
сделает. Но он это сделает. Он что-нибудь да придумает. Надо будет что-то
соврать Кристоферу. Кристоферу не понять, что все это происходит во сне, а
не наяву. Он сказал: "Сначала я должен достать десять долларов". Хейнц
подумал: "Ах вот оно что, падло". Он сказал: "Вы получите щенка не раньше,
чем дадите мне деньги". Щенок, безучастный к сделке, тянул за веревку.
Маленькая девочка швырнула ему кусок шоколада, который подарил ей
негр-мамаши-Хейнца. Шоколад лежал в луже и медленно растекался. Щенку было
не дотянуться до лужи. "Я должен спросить у отца. Он даст мне денег", -
сказал Эзра. "Сейчас?" - спросил Хейнц. Эзра задумался. Морщины вновь
легли на его маленький лоб под огненно-рыжей шапкой коротких волос. Он
подумал: "Сейчас не выйдет". Он сказал: "Нет, вечером. Приходите к пивному
залу. Сегодня вечером мы с отцом будем в пивном зале". Хейнц кивнул:
"О'кей". В районе пивного зала он чувствовал себя как дома. На той же
площади было кафе, увеселительное заведение для солдат-негров. Хейнц
частенько стоял у входа, наблюдая, как его мать и Вашингтон выходят из
небесно-голубого лимузина и идут мимо темнокожего полицейского прямо в
кафе. Он знал всех проституток, которые шатались возле площади. Они дарили
ему иногда шоколад, который получали от негров. Шоколад был Хейнцу
ненужен. Но, получая шоколад от проституток, он чувствовал удовлетворение.
Он мог тогда сказать Вашингтону: "Не хочу я вашего шоколада". Он подумал:
"Считай, что щенок твой, я тебя обставил".