"Вольфганг Кеппен. Голуби в траве" - читать интересную книгу автора

рубашки и с раздражением поглядывали на Вашингтона. Они позвали
продавщицу. "Он оставит ее с ребенком на руках, - думала продавщица, - у
него уже новая невеста, ей он подарит это белье, все они одинаковы, что
черные, что белые". Она отошла от Вашингтона, чтобы выписать чек для
офицерских жен. Вашингтон положил свою огромную смуглую ладонь на кусочек
желтого шелка. Как пойманный мотылек, шелк исчез под его ладонью.


В черной ладони негра и в желтых грязных ладонях греков были кости, они
их кидали на скатерть, смотрели, как они прыгают, скачут и катятся.
Одиссей выигрывал. Йозеф дергал его за пиджак: "Плохие люди, мистер,
уходим". Греки оттеснили его в сторону. Йозеф крепко сжимал в руке
чемоданчик с музыкой. Он боялся, что его украдут. Музыка на какое-то время
прекратилась. Мужской голос передавал известия. Йозеф не понимал того, о
чем сообщалось, но некоторые слова ему были понятны, слова: "Трумэн",
"Сталин", "Тито", "Корея". Голос в руке у Йозефа говорил о войне, говорил
о разногласиях, говорил о страхе. Кости упали снова. Одиссей проиграл. Он
с удивлением смотрел на руки греков, руки фокусников, прятавшие себе в
карман его деньги. Духовой оркестр начал в "Колоколе" свою дневную
программу. Он заиграл один из самых популярных и оглушительных маршей.
"Наши песни неповторимы". Люди подпевали. Некоторые постукивали пивными
кружками в такт маршу. Люди забыли о сиренах, бомбоубежищах, рухнувших
домах, мужчины не думали больше о голосе унтер-офицера, который гонял их
по грязи на казарменном плацу, о траншеях, о перевязочных пунктах, об
ураганном огне, окружении и отступлении, они думали о наступлении, о
занятых городах и знаменах. "Париж, вот если бы война закончилась в тот
момент, до чего ж несправедливо, что она тогда не закончилась!" У них
обманом отобрали победу. Одиссей проиграл вторично. Кости выпали не в его
пользу. У фокусников были колдовские руки. Тут какой-то трюк. Одиссей
старался разгадать этот трюк. Он не даст себя одурачить. _Боеготовность, а
не агрессия_. В грохоте духового оркестра Йозеф поднес к уху Одиссеев
ящичек с музыкой. Что мог сообщить голос из ящичка носильщику Йозефу?
Голос был теперь гораздо настойчивее, настойчивый гул. Лишь изредка
понимал Йозеф то или иное слово, названия городов, далекие, чужие
названия, произнесенные на чужеземном языке: Москва, Берлин, Токио,
Париж...


В Париже светило солнце. Париж не был разрушен. Если доверять только
глазам, можно было подумать, что вторая мировая война - чистая выдумка.
Париж был на проводе. Кристофер Галлагер стоял в той же кабине, из которой
Вашингтон Прайс разговаривал с Батон-Ружем. В руке у Кристофера тоже был
носовой платок. Он платком вытер себе нос. Нос, слегка покрасневший, был в
крупных порах. Кожа на лице шелушилась. Волосы были рыжие. Он походил на
моряка, но на самом деле был юристом и занимался налогами. Он разговаривал
с Генриеттой. Генриетта была его женой. Они жили в Калифорнии, в городке
Санта-Ана. Их дом стоял на берегу Тихого океана. При желании можно было
себе представить, будто из окон видишь Китай. Теперь Генриетта в Париже. А
Кристофер в Германии. Кристофер скучал по Генриетте. Раньше он никогда не
думал, что будет скучать по ней. Ему не хватало Генриетты. Хотелось, чтобы