"Вольфганг Кеппен. Голуби в траве" - читать интересную книгу автора

оппозиция против, психотерапевты из того же теста, у жены аменоррея,
оттого что муж на работе заглядывается на молоденького рассыльного, а дома
робеет, раньше бородавки лечили заговором, пациенты требуют самых
современных средств, сегодня ультразвук, завтра еще что-нибудь, скажем
расщепление ядра, начитались иллюстрированных журналов, они у меня в
приемной, всякие приборы, блеск и чистота, лечение поточным методом, кто
оплачивает эту технику? Добрый доктор, дань промышленному веку, очередной
взнос за машину, она и дальше будет со своим негром, в Париже дамы просто
помешались на черных, _смешение черной и белой рас_, "Фелькишер беобахтер"
призывал к войне, _измена расе_, чего они добились своей расовой чистотой?
Раса засела в убежищах, как улучшить человеческую природу? Социальные
методы рискованны, евгенические запрещены, от черных и белых бывают
красивые дети - что сказала бы моя жена, возьми я такого ребеночка на
воспитание? - медицинские методы. - "Разрешите взглянуть? (Здорова,
придется под чужим именем, _врач обязан хранить тайну больного_).
Постоянные рвоты? (Уколы уже не помогут, в больнице у Шульте сделают с
комфортом, опытные медсестры, с ними и работать приятно, надо договориться
о плате, скромничают-лишь-подонки, скажи это вслед за Гете.) Самое лучшее
для вас, фрау Карла, если мы это сделаем сегодня же в больнице..."


"Самое лучшее для Карлы". Вашингтон стоял в огромном зале Американского
магазина. Он направился в отдел женского белья. Чего он хочет? "Лучшее для
Карлы". Немецкие продавщицы были приветливы. Две женщины выбирали себе
ночные рубашки. Это были офицерские жены, а ночные рубашки представляли
собой длинные балахоны из розового и светло-зеленого крепдешина.
Роскошные, точно греческие богини, будут лежать эти женщины в своих
постелях. Продавщица оставила женщин. Она повернулась к Вашингтону и
улыбнулась. Чего же он хочет? В воздухе стоял шум. Ему казалось, будто он
все еще прижимает к уху телефонную трубку и слышит голос из-за океана.
Благодаря техническому чуду он побывал у себя дома в Батон-Руже. Благодаря
какому чуду он стоит теперь здесь, в Американском магазине немецкого
города? Чего же он хочет? То, чего он хочет, и хорошо, и постыдно: он
хочет жениться. Кого хочет он обречь на страдания, сделать несчастным?
Неужели на каждом шагу его подстерегает опасность? Даже здесь? В
Батон-Руже его избили бы до смерти. Продавщица думала: "Какой он робкий,
эти верзилы все такие робкие, хотят купить белье для своих девушек и
стесняются сказать, что им надо". Она положила на прилавок то, что, на ее
взгляд, было в данном случае наиболее подходящим, панталоны и рубашку,
легкое прозрачное, как вуаль, белье, белье проституток, "для вас,
девушки", с нежным отливом, скорее средство возбуждения, нежели предмет
туалета. На продавщице было надето точно такое же белье. "Ему бы я
показала", - подумала продавщица. Вашингтон отказался от белья. Он сказал:
"Детское белье". "Боже мой, - подумала продавщица, - он уже сделал ей
ребенка". Она думала: "Они, должно быть, хорошие отцы, но я не хотела бы
иметь ребенка от негра". Он думал: "Уже время подумать о вещах для
маленького, нужно купить их заблаговременно, но выбирать их должна Карла,
она разозлится, если их выберу я, если я принесу их сам". - "Нет. Белья не
надо", - сказал он. Чего же он хочет? Он нерешительно показал на легкую
ткань для любовного соблазна. Офицерские жены уже отложили для себя