"Вольфганг Кеппен. Голуби в траве" - читать интересную книгу автора

"...call-the-States!" [вызываю Штаты (англ.)] Вашингтон Прайс стоял в
обитой изнутри телефонной кабине в огромном зале переговорного пункта при
Американском магазине. Он обливался потом. Он вытер пот со лба, и его
носовой платок беспокойно, точно белая птица в клетке, запорхал под
электрической лампочкой, освещавшей душную кабину тусклым светом.
Вашингтон заказал разговор с Батон-Ружем, своим родным городом в штате
Луизиана. Четыре часа утра было сейчас в Батон-Руже, там еще не взошло
солнце. Столь ранний телефонный звонок наверняка напугал их, он не сулил
ничего хорошего, весть о несчастье, растерянные стоят они в коридоре
маленького опрятного домика, в аллее шелестят деревья, ветер шелестит в
вершинах вязов, к элеваторам подъезжают составы, груженные пшеницей баржи
подплывают к пристани, надсаживается буксир, Вашингтон увидел их, своих
стариков, отца в полосатой пижаме, мать в накинутом на плечи халатике, он
мысленно представил себе, как они медлят, как боятся, он уже протянул руку
к трубке, она же протянула руку, чтобы удержать его, утренний звонок, крик
ворона, предвещающий беду в их домике, который они берегли, с таким трудом
поддерживали, хижина дяди Тома, каменный домик, домик цветного гражданина,
добропорядочного человека, но телефон звонил издалека, его голос шел из
мира белых, враждебного мира, голос, который пугал их, хотя они его жадно
ждали, еще до того, как в телефонной трубке раздался шорох и ожидание
сбылось, они уже знали, что это его голос, голос их сына, почему он
остался? Их блудный сын, не нужно было забивать телят, его самого
предназначили на убой, он прошел через всю войну и остался жив, он
отслужил свой срок и остался в армии, зачем ему это надо? Германия,
Европа, их ссоры так далеки, русские, почему же не русские? Наш сын
сержант, его фотография в военной форме - на буфете, между мельхиоровым
кофейником и радиоприемником, _красные наступают, дети любят леденцы_,
чего он хочет? Ах, они догадывались, и он знал, что они догадываются:
обстоятельства! Старик снимет трубку, назовет свое имя, его отец - старший
на элеваторе. Вашингтон кувыркался в зерне, однажды он едва не задохнулся,
малыш в комбинезончике в красно-белую полоску, черный гномик посреди
изобилия, посреди огромного желтого пшеничного моря: хлеба. "Алло!" Сейчас
ему придется сказать: Карла, белая женщина, ребенок, он больше не
вернется, он женится на белой женщине, ему нужны деньги, деньги, чтобы
жениться, деньги, чтобы спасти ребенка, этого им нельзя говорить, Карла
грозится пойти к врачу. Вашингтон хочет, чтобы старики отдали ему часть
того, что скопили, он объявит им, что женится, он расскажет о ребенке,
разве они поймут? Они поймут. Обстоятельства, сыну нужна помощь. Ничего
хорошего: грех. Но грех не перед богом - грех перед людьми. Они уже видят
дочь чужого племени в негритянском квартале Батон-Ружа, женщину с другим
цветом кожи, женщину с другого края земли, с другой стороны рва, видят
район цветных, улицу расового неравенства, как он будет жить с ней? Каково
ему будет, когда она начнет плакать? Слишком тесен будет им дом, домик в
гетто, чистенькая хижина дяди Тома и шелест деревьев в аллее, неторопливое
течение реки, широкой и глубокой, а в глубине - покой, музыка из
соседского дома, шепот голосов по вечерам, темных голосов, этого для нее
слишком много, слишком много голосов, и все же лишь один голос слишком
сдавленный, слишком глухой, слишком близкий, слишком темный, чернота, и