"Вольфганг Кеппен. Голуби в траве" - читать интересную книгу автора

(англ.)], а у детей куклы плачут настоящими слезами; и это единственные
слезы, которые проливаются в том раю. Карле хотелось стать женой
Вашингтона. Она была готова последовать за ним в Штаты. Через своего
бывшего начальника, коменданта, который теперь заведовал делопроизводством
в юридической консультации, она достала свидетельство о гибели мужа,
пропавшего без вести на Волге. И вдруг оказалось, что она ждет ребенка,
чернокожего, он шевелится у нее в животе, он был не ко времени, он вызывал
тошноту, нет-нет, он ей не нужен, доктор Фрамм ей поможет, поможет ей от
него-избавиться, и как можно быстрее...


"Перед вами квартал, который был полностью разрушен. За пятилетний
восстановительный период благодаря демократическому руководству и
поддержке со стороны союзников город вновь превращен в цветущий
торгово-промышленный центр". _План Маршалла включает и Германию, программа
помощи Европе сокращена, сенатор Тафт против субсидий_. Туристский автобус
с группой учительниц из штата Массачусетс проезжал перекресток. Сами того
не зная, они путешествовали инкогнито. Ни одному немцу, смотревшему на
женщин в автобусе, не пришло бы в голову, что это учительницы. Это были
дамы, удобно расположившиеся на сиденьях из красной кожи, прекрасно
одетые, в меру накрашенные, молодо выглядевшие и на самом деле молоды, так
по крайней мере казалось; богатые, холеные, праздные дамы, убивающие время
на осмотр города. "Если б вы не бомбили город, здесь все имело бы иной
вид, да и вас бы здесь не было, американские солдаты, ну ладно, но зачем
же тратить оккупационные деньги на этих баб, ведь они все тунеядки".
Американская учительница получает - сколько же она получает? - а-а, все
равно бесконечно больше, чем ее немецкая коллега в Штарнберге, бедное
запуганное существо: "Окружающих нельзя шокировать, самую малость
косметики священник сочтет за безнравственность, директор может занести в
личное дело". Образование в Германии - тягостное и тоскливое занятие,
чуждое радостям жизни, изящество, мода - а ну их! Да и вообще
вообразить-то немыслимо, чтобы накрашенная, надушенная особа стояла у
доски в немецкой школе, чтобы она каникулы проводила в Париже, слушала
лекции в Нью-Йорке или Бостоне, штат Массачусетс, бог ты мой, волосы
шевелятся от ужаса, нет, этому не бывать, мы - бедная страна, и в этом
наша добродетель. Кэй сидела рядом с Кэтрин Уэскот. Кэй был двадцать один
год. Кэтрин Уэскот - тридцать восемь. "Ты влюблена в зеленые глаза Кэй, -
сказала ей Милдред Бернет, - зеленые глаза, кошачьи глаза, лживые глаза".
Милдред было сорок пять лет, она сидела впереди. Один день им был отведен
на осмотр города, два других - на поездку по американской оккупационной
зоне. Кэтрин записывала все, что говорил человек из американского бюро
путешествий "Экспресс", стоявший рядом с шофером. Она думала: "Попробую-ка
использовать на уроке истории, это ж исторический материал, Америка в
Германии, stars and stripes [звездно-полосатый флаг (англ.)] над Европой,
я это теперь видела, сама прочувствовала". Кэй решила не записывать во
время экскурсий. И так-то почти ничего не удавалось увидеть. Лишь в отеле
Кэй переписывала в свой путевой дневник самое существенное из конспекта
Кэтрин. Кэй была разочарована. Романтическая Германия? Здесь какой-то
мрак. Страна поэтов и философов, музыки и песен? Люди с виду, как и всюду.
На перекрестке стоял негр. "Bahama-Joe" неслось из транзистора. Все как в