"Кэйт Коджа. Па-де-де " - читать интересную книгу автора

щиколоток болтаются, понос жуткий, дерьмо - жидкое, желтоватое, и она
смеется, и фраза останется с ней, прилипнет, как липнет к костям память о
движении, и теперь она станет присматриваться, поглядывать туда-сюда, на
парнишек в клубах смотреть, смотреть попристальнее, прикидывать, и иногда
по ночам, раздавленная чужим телом, сбиваясь с дыхания, продолжая шептать
о голоде, о любви, она вдруг призадумается - а что оно такое, принц? Как
его увидишь? Как отличишь от разных - прочих? Тело у него другое? Ожог
почувствуешь? Сигнал немой услышишь? Тело не лжет, уж это она знает, и
Адель это, похоже, тоже знала - такое у нее лицо на той фотографии,
черно-белая фотография, и лицо - нос с горбинкой, римский, скулы высокие,
это лицо над жизнью издевается, череп из-под плоти проглядывает - да,
очень похоже, Адель это знала.
ТЕЛО НЕ ЛЖЕТ.
И ей десять, и едет в балетную школу, мать силком ее волочет, говорит -
научишься двигаться, солнышко, а сама-то - маленькая, толстенькая, глаза
тревожные, дочку по щечке гладит, круглая щечка, а подбородок - маленький,
костистый, словно кулачок не на том месте. "Тебе будет удобнее с
собственным телом".
"Но мне и так удобно", - неловкая детская ложь, отвернутое лицо, лоб,
прижатый к нагретому солнцем стеклу. - "И вообще, я лучше в футбол буду
играть, ну, мам, ну, почему мне нельзя пойти на футбол?"
"Танцевать - гораздо лучше", - и старенькая машина неуверенно
разворачивается, ищет место на стоянке, и вот оно - "БАЛЕТНАЯ АКАДЕМИЯ",
стильная надпись, буквы округлые, голубые, а шторы на окнах - дешевенькие,
бумажные, а рядом, с одной стороны, "МИНДИ - ТРЕНИРОВКА СОБАК", а с другой
- отверстие банкомата. Внутри - теснее, чем снаружи казалось, холод от
кондиционера - сухой, горло от него першит, у станка - три девчонки,
вялые, рыбы дохлые, две постарше ее, а одна совсем маленькая, трико на них
по цвету - как конфеты карамельные, а из-за стены все время - лай и грызня
собачья. Женщина у стола спрашивает - записываем на полный семестр? А мать
- да мы, собственно, пока только на вводный курс, посмотрим, что
получится, как у нее...
"Не хочу я танцевать", - ты слышишь свой собственный голос? Негромко,
но девчонки вскинули головы, как скворчата на ветке, как узники в клетке.
- "Не хочу. Я в футбол хочу играть".
Взгляд женщины - даже улыбнуться не сподобилась. "О, нет, - говорит
она. - Спорт - это не для тебя, у тебя - тело танцовщицы".


"Ты что - танцовщица?" - Голос юный, орет энергично, в самое ухо. "Нет,
ну, в смысле - профессиональная?"
"Да, - говорит она. - Нет", - говорит она.
"Давай я закажу тебе выпить? Ты что пьешь?" - пиво, и еще пиво, и уже
шестое, и они, по пути домой, останавливаются, и он платит за бутылку
виски, царственный жест, жест принца? - и теперь - тьма, в которой он ее
раздевает, пока она прихлебывает из стакана, снимает с нее одежду, как
кожу, футболку мокрую, липнущую, и юбку черную (чистый коттон), и убогие
белые трусики, и вот она - обнаженная, дрожит, соски твердеют от холода, а
света в комнате нет, и - "Как же ты здорово двигаешься", - он все говорит
это, говорит одно и то же, шепотом, сдавленным шепотом изумления. - "Уау,