"Георгий Костылев. Военно-исторические хохмы (замечания к традиционной истории) " - читать интересную книгу автора

либо - украшениями на посуде или на чем-нибудь еще. "Роспись на винном
кубке", например.
А, между прочим, художники-монументалисты и художники-оформители всех
времен и народов никогда не считали себя связанными необходимостью точно
соблюдать формы и пропорции изображаемых предметов. Можно соблюдать, а можно
и того-с! Есть даже термин такой - "стилизация". А еще есть термин "канон".
Откуда взялись портреты Петра I и Александра Суворова, закованных в
вороненую сталь рыцарских доспехов? Которых они никогда не носили? А канон
такой был в те времена. Не более того.
До нас не дошло ничего, что можно было бы хоть с натяжкой считать
"чертежом триремы". Дошли картинки. Дошел канон.
Два вопроса:
1) насколько канон соответствует прообразу?
2) когда он возник? Если в ходе или после становления КВИ, то говорить
попросту не о чем. Художник рисовал не то, что видел, а то, в чем его убедил
учитель истории.
Хорошо бы иметь независимый, так сказать, "абсолютный" метод датировки
всех этих колонн, барельефов, ваз и ночных горшков. По принципу - приложили
к объекту датчик, прибор попищал, и выдал возраст изделия. Но чего нет, того
нет, а значит, эти изображения никакой доказательной силой не обладают.
Впрочем, возможно, современные историки лучше греков-очевидцев знают, как
выглядели греческие триремы. Те из них, кто почестнее, так и указывают в
подписях к иллюстрациям: "реконструкция".
У того же А.П. Шершова имеются чертежи "трирем" с разрезами, где все
подробно разрисовано. А еще в книге Dudszus, Henriot, Krumrey. Das Grossbuch
der Shiffstipen (Transpress, Berlin, 1983), и в целом море прочей литературы
по истории кораблестроения. И везде - реконструкция. Это видно невооруженным
глазом: все эти чертежи выполнены согласно современным требованиям ГОСТа. Я
не изобретатель, не творец, даже не конструктор и не реконструктор, но по
начертательной геометрии всегда имел железобетонную "пятерку", что в
институте, что в военном училище.
Да, планы, "боковики" и разрезы симпатичные. Но сдается мне, что авторы
этих бумажных трирем сами никогда не пытались выгрести против ветра хотя бы
на стандартном флотском "Ял-6", шестивёсельной спасательной шлюпке.
Водоизмещение (грубо говоря, вес) пустого - 960 кг. Со штатной командой,
снаряжением и запасами примерно полторы тонны. В училище я был капитаном
шлюпочной команды. Так вот, авторитетно заявляю: работа каторжная. Особенно,
если волнишку развело балла на четыре. Совсем не случайно "каторга" - это и
есть галера, на которой осужденные уголовники отбывают срок гребцами. Это
потом уже морской термин переполз на сушу с сохранением своего, так сказать,
пенитенциарного содержания.
Гребля - очень тяжелая работа. Во-первых, она требует больших
физических сил, чтобы хотя бы просто поднимать и заносить тяжелое весло, а
во-вторых, прекрасного чувства ритма. Очень прошу не путать прогулочную
лодочку на Москве-реке со спасательной шлюпкой и тем более галерой! При
высоте надводного борта "шестёрки" порядка 40-50 см длина весла составляет
около 4 м, сделано оно из ясеня - тяжелого прочного дерева, а валёк,
противовес, еще и залит свинцом, чтобы облегчить гребцу момент подъема весла
из воды.
Вдумаемся. Для шестивёсельной шлюпки высота борта в полметра вполне