"Георгий Костылев. Крепкие орешки (про войну)" - читать интересную книгу автора

отправив в гости к правоверным десятифунтовый хвостатый подарок. А через
несколько секунд разговорились и два сибиряка, два брата-акробата, Олег и
Константин Сурановы, второй и третий расчеты.
Взвод завелся с пол-оборота; огневая словно взорвалась фонтаном огня -
на волю вырвалась сжатая неделями тренировок и ожидания энергия лучших в
мире солдат, сибиряков, дальневосточников и уральцев - крутых парней,
крепких орешков. Гвоздили мастерски, изощренно, с рассеиванием по фронту и в
глубину, накрывая одну огневую точку за другой. Только что злобно
плевавшуюся бандитскую амбразуру вдруг заволакивало мутной завесой
тротиловой гари, и противник в мгновение ока исчезал под рухнувшей с неба
лавиной взрывчатки.
- Угол забора, влево пять, прицел два - двенадцать! По пятерочке -
очередь! - И два миномета за десять секунд вываливали на вражеский огневой
расчет сорок пять килограммов чугуна и тротила. А осколки от мин - ох и
рва-аные...
Я мог бы слушать бодрое уханье минометов бесконечно, смакуя смерть и
разрушение, тщательно передвигая падающие с неба столбы мин к новым и новым
целям. В эти минуты я ощущал себя почти что Богом - колонка цифр, команда
- и эпицентр математического убийства послушно передвинулся вслед за
крестообразной маркой моего бинокля, и еще один, два, несколько воинов
Аллаха отправились по Алмазному Мосту в страну, где анаша всегда бесплатно.
Но восторга на войне, как и в жизни вообще, - минуты, а работы - часы.
С минометной огневой отлично просматривалась артплощадка автомата No 2.
Там что-то шло явно не в масть, ребята сидели, стояли и двигались не там и
не так. Я собрал свои кости в кучу и побежал. Если кто-то считает войну
романтическим предприятием, мой ему совет - прислушайтесь к своему телу;
оно не обманет! Я не считаю господина Солженицына ни великим писателем, ни
историком, ни философом, ни тем более пророком - но, тем не менее, на войне
он был и кое-что все-таки видел. Так вот, "задыхающаяся рысца" (см.
"Архипелаг ГУЛАГ") - весьма верное определение пешего броска под огнем на
расстояние от пятидесяти шагов и более. Неписаный (вернее, ненаписанный, к
сожалению, до сих пор Боевой устав пехоты) категоричен: под плотным прямым
огнем противника пехотинец делает пять- десять шагов - бегом, естественно,
- на ЕДИНОМ дыхании, под прикрытием огня напарника, и тут же плюхается в
заранее выбранное укрытие - в ямку, за кочку, под кустик, валун и т. д., в
готовности прикрыть огнем перебежку напарника. В моем случае этот вариант
никак не прокатывал: во-первых, попробуй-ка прикрой от огня со всех
абсолютно сторон, даже если у тебя не один, а десять напарников, а
во-вторых, все сто двадцать метров до автомата No 2 представляли собой
гладкую, как стол, бетонированную площадку. Когда-то, до демократии, на ней
упражнялись в вождении будущие операторы скреперов. Пришла демократия,
исчезло вождение, исчезли к чертовой матери скреперы вместе с остатками
дорог, а площадка осталась. Слов нет, полтораста метров можно пересечь
молнией, если вы накануне, и не только накануне, хорошо спали ночью и
беспечально трудились днем, если жена - красавица, дети - золото,
начальник - отец родной, а за щекой - залог успеха в виде "дирола" с
ксилитом без сахара.
Если вы меня поняли, то дальше объяснять нет смысла, а если нет -
перечитайте еще раз эпиграф, ибо сказано: не мечите жемчуг перед свиньями-
все равно потопчут его ногами. Не поймут.