"А.И. Кобзев. Китайский Эрос (Научно-художественный сборник)" - читать интересную книгу автора

всеми тремя "киноварными полями" "общается" с тремя возбужденными дама-
ми.
Хотя в целом китайская живопись, безусловно, тяготеет к схемам: триг-
раммам, гексограммам, к иероглифу как универсальному знаку, содержащему
в себе изобразительное начало, в ней порой легко обнаружить и числовые
пристрастия: всякие тройки, пятерки, восьмерки, девятки, но все-таки не
стоит этим чрезмерно увлекаться, дабы избежать возможной тенденциознос-
ти. Например, в одной из сцен с качелями всего присутствуют четыре жен-
щины и один мужчина: одна женщина качается, одна ее раскачивает и две -
по бокам - наблюдают. Теоретически можно было бы порассуждать на тему
соотношения 4-1: четыре стороны и один центр - привычная китайская мо-
дель мира, однако вряд ли это следует делать, ибо сам характер изображе-
ния не убеждает в необходимости подобных умозаключений.
Не стоит, может быть, искать скрытых подсмыслов и в акварели XIX в.
из Вашингтонского собрания. Метафизика здесь может как быть, так и не
быть, во всяком случае, она не ясна. Возможно, это просто живые эроти-
ческие игры пятерых.
И наконец еще один пример. На одном из свитков изображены один мужчи-
на и десять женщин: одна - в процессе коитуса, три стоят рядом и шестеро
любуются луной. Обслужить подряд десяток женщин-таков, как известно, да-
осский идеал. Однако трудно быть уверенным, что в данном случае изобра-
жение как-то с ним связано, хотя, с другой стороны, исключить этого тоже
нельзя.
Все эти групповые, с нашей точки зрения, непристойности, которые час-
то можно видеть на "чунь гун ту", в равной степени связаны и со знаковы-
ми системами "Канона перемен", и с даосскими, свободными от ханжеских
условностей, идеями и практиками, и с конкретными социальными условиями
жизни, т.е. связаны с патриархальным, пуританским, как принято его ха-
рактеризовать, конфуцианством, с его семейными обычаями и моралью.
Китайские "чунь гун ту" по своему материалу, по сюжетике - это совсем
не то же самое, что японские сцены "Зеленых кварталов". Без сомнения,
веселые дома с певичками были в Срединном государстве, однако происходя-
щее внутри полигамных семей могло быть, и подчас бывало, развратнее
(опять-таки с нашей точки зрения) любого веселого дома. То есть привыч-
ного для европейцев, людей христианской культуры, разделения на любовь
благонравную, чистую, и, естественно, пресную, у семейного очага, и лю-
бовь, вернее, даже и не любовь, а просто секс, безнравственный, пороч-
ный, но зато увлекательный, полный жгучих и томящих ощущений, - такого
разделения китайская традиция не знала.
Более того, эротические способности, богатое умение, т.е. развращен-
ность, с точки зрения христианского благочестия, считались одним из са-
мых ценных качеств благонравной жены-китаянки. Такова функция женщины:
холить и лелеять своего господина, и чем лучше у нее это получается, тем
больше ей почета, - вполне разумно. Жена должна не только ублажать мужа
всеми возможными и даже в нашем понимании уж совсем невозможными спосо-
бами, ни от чего не отказываясь, но еще и, если он хочет, подготавливать
для него других женщин, причем не только в периоды собственных недомога-
ний, мирволить к любовницам, наложницам, к приглянувшимся служанкам и
т.д.
Однако, с точки зрения эгоистических позиций женщины, такое эротичес-