"Федор Кнорре. Оля (повесть) " - читать интересную книгу автора

И тут оказалось такое: бедняга Танкред последнее время существовал как-то
при жильцах второго этажа Мыльниковых, а Мыльниковы получили квартиру на
пятом этаже и преспокойно уехали, поскольку собака была не ихняя.
Оля заволновалась и стала расспрашивать, кто же её теперь кормит, раз
она теперь ничья?
- Его, что ли? Так, кой-чего попадается ему... Да он, почитай, и не
ест ничего. Старый...
- А где же он жить будет, когда зима настанет?
- Вон будка его.
- Он же замёрзнет. Там же холодно.
Баба тупо посмотрела на будку:
- А может... Я там не спала.
Пока ребята выжимали из неё это интервью, они вдруг заметили, что на
них на самих напала зевота. Просто как зараза какая-то: баба посреди
разговора закатится в зевке, а они, на неё глядя, ничего с собой поделать не
могут, стоят и тоже зевают как идиоты.
Танкред всё время прислушивался к разговору. Глянет на Олю, глянет на
бабу и, наконец, нерешительно подошёл к ней и робко ткнулся кончиком носа ей
в колено.
- Пшёл! - равнодушно сказала баба и, не глядя, пхнула его коленом.
Танкред пошатнулся, заморгал и сконфуженно отвернулся. Вид у него стал
виноватый и смущённый. - Давай в будку! - рыкнула баба страшным голосом.
Многие люди почему-то считают, что так вот и надо разговаривать с
собаками. С лошадьми. И даже с непослушными детьми.
Танкред униженно опустил голову и, еле передвигая ноги, как будто они у
него гнуться перестали, поплёлся в будку. Влез туда, потоптался,
поворачиваясь с трудом в тесноте, высунул голову наружу и со вздохом лёг
мордой на лапы с таким выражением, как может обиженный, очень загрустивший
человек, подперев щёку кулаком, выглядывать на улицу из окошечка.
Всем стало за него неловко и противно даже глядеть на бабу, но это всё
оказалось ещё пустяки, так здорово она вдруг ещё высказалась. Перестав
зевать, озабоченно сказала:
- Приходил и Капитон. Это уж я позвала. Да и тот отказался. И так и
эдак его смотрел, щупал... Нет, плюнул, отказался.
- Почему?
- Негодная никуда шкура, говорит. Потёртая.
- Кто этот Капитон... Охотник?
- Ага... До шкур охотник. Живодёр. Выделывает шкурки.
Из ребят многие даже не поняли этого слова, а кто понял, просто
взвились, захлебнулись от возмущения.
Баба, хотя и спросонья, а всё это видела и усмехалась, стояла и только
хмыкала, пока её наперебой то старались запугать, доказывая, что это теперь
даже запрещено милицией, чтобы живодёры, это не старое время, то пытались
как-нибудь её задобрить, уверяли, что Танкред дорогая, породистая собака и
где-то на учёте (они сами не знали где), и обещали, что найдут его хозяев
или не хозяев, всё равно устроят его существование.
Потом все уселись на корточки вокруг будки и стали ободрять Танкреда, и
тут, когда они вдруг представили себе, что всё это - его печальные и умные
глаза, и лоб с белым пятнышком, и эти тёплые уши, - всё это "шкура", которую
может кто-то содрать, всё в них до того взбунтовалось против