"Федор Кнорре. Оля (повесть) " - читать интересную книгу автора

всё понимал, припадал на передние лапы, делая вид, что сейчас бросится за
мячом, а иногда даже бежал несколько шагов вместе с ними, показывая, что
принимает участие в игре и ему весело, он понимает, что его хотят развлечь,
но бегать очень не хотелось, как пожилому, усталому человеку.
А вот когда сказали при нём однажды "гулять", у него просветлели глаза
и он быстро стал поворачивать нос, оглядывать всех: "Кто это сказал? Правда?
Куда гулять?" Никогда никто не видел его таким оживлённым, и всем хотелось
его куда-нибудь взять и отвести погулять, но он ведь был чужой. Могли
подумать, что его просто хотят украсть.
Ну и пускай думают! Ребята расхрабрились: "Пойдём с нами", и наперебой
стали его звать за собой. Он подбежал к калитке, которую ему отворили,
остановился, замер на пороге, хотя порога никакого не было. Он очень
волновался, как будто выход перед ним был всё ещё загорожен, и он не верил,
что можно пройти. И вдруг поверил. Он выскочил в переулок и побежал впереди
всех. Похоже было, что он вовсе не очень-то старый.
Все высыпали на луг, это ведь было совсем близко, стояли и восхищались,
просто обалдели и хохотали, на него глядя. Он точно с ума сошёл, рыскал по
сторонам, пропадал в траве и выныривал совсем в другом месте, и перед его
носом взлетали птички будто он, играя, подкидывал их носом как мячики. Он ни
капельки не старался их схватить, а просто наводил порядок среди ромашек и
всяких длинных трав, чтоб птички не засиживались на земле, а прыскали от
него в воздух.
Глядя на него, даже дурак бы понял: "Вот это сейчас счастливая собака".
Ребята сами стали с ним бегать, а потом обсуждали, почему это так устроено,
что старые люди, даже пожилые, почему-то не умеют играть. А собаки играют, и
белки, и кошки играют.
Потом отвели собаку обратно во двор. Она шла, вывалив язык, и часто
дышала, но всё равно была ужасно довольна, что побывала в поле, повидала
птичек, понюхала и пожевала какой-то полезной травы.
И вот когда все уже с ней попрощались, вдруг дверь таинственного дома
отворилась и появилась на крыльце баба. Она скрестила на груди толстые руки
и застыла. Могло со стороны показаться, что она стоит и спит, но она не
спала, потому что вдруг всё лицо у неё перекосилось и она зевнула, да так,
что ребята еле дождались, когда это зевание у неё кончится и черты лица
вернутся в исходное положение.
Тогда Володя за всех вежливо и культурно извинился, что собаку без
спросу водили гулять, и даже объяснил, до чего это собаке полезно, но тут на
бабу опять накатило, она вся перекосилась, в горле у неё даже пискнуло, а
когда всё обошлось, она сказала:
- Да хотя вы его вовсе со двора сведите... - И тут рот у неё опять
поехал на сторону и нос туда же, и один глаз закрылся, но она ещё успела
договорить: - Э... аха... ха-баха!..
Они догадались: "Не наша собака!.."
Тут ей уже не дали снова заснуть, набросились с расспросами и узнали
всё-таки кое-что. Собаку звали будто бы Канкрет, такого, конечно, на свете
не бывает, и в конце концов удалось установить: Танкред. Услышав своё имя,
пёс вопросительно обернулся: "Я слушаю, да, это моё имя!" Это всем очень
понравилось, что у него такое имя: красивое и подходящее, прямо, кажется,
самим бы догадаться: не Джек, не Волчок, а Танкред - сразу же видно!
Поскольку "хабаха не наха", то стали выяснять, чья же она тогда "наха".