"Федор Кнорре. Оля (повесть) " - читать интересную книгу авторанесправедливости, что им хотелось сейчас же кого-то найти виноватого и
заклеймить, разоблачить его подлость. Они долго кипели от возмущения и горячо обсуждали, что теперь делать. Лучше и приятнее всего было бы подстеречь Капитона, связать верёвкой и отвести в милицию, чтоб не занимался, тунеядец проклятый, такими делами. Потом надумали лучше написать в газету, но сообразили, что надо прежде собрать и выяснить точные факты. Глава девятая Первым делом нужно было хотя бы узнать, где проживают эти чудные Мыльниковы, которые взяли да и уехали на пятый этаж. Равнодушные, чёрствые Мыльниковы! Это оказалось не так-то легко. Поиски как-то не клеились: то не оказывалось никаких Мыльниковых, то Мыльников находился, но жил на втором этаже. Оля всё-таки пошла к этому Мыльникову, прямо разлетелась, стала расспрашивать и допытываться, заранее приготовившись его обличить и объяснить, как он бездушно поступил, но он очень равнодушно её выслушал и даже не выгнал, а просто стал хлебать борщ. Оля, упрямо стоя перед ним, досмотрела до конца, как он доел первую тарелку. Наливая вторую, он мельком заметил, что живёт здесь двенадцатый год. С пылающими щеками Оля вышла к поджидавшим её ребятам и, вся ещё вот уже неделя целая прошла, даже больше, а они не могут адреса узнать. И на другой день, когда все собрались, Володя, всё ещё хмурый после вчерашней Олиной речи, вынул бумажку, на которой был наконец точный адрес тех самых Мыльниковых. Все сразу дружно зашагали, сомкнув ряды, и только перед самыми дверьми дома разом остановились и довольно долго топтались на месте, решая, с чего начать и вообще от чьего имени или от кого они явились. Придумали так: от имени школьной общественности учеников разных классов. Всей "общественностью" - кто ходил купаться, их чуть не пятнадцать человек было, считая малышей, - вваливаться в дом было неудобно, и пошли только трое: Оля, Володя и Коля Соломахин. Сам Мыльников им отворил дверь - ему было года четыре, так что пришлось попросить, чтоб он позвал кого постарше. Он сказал: - Кого? Постарше? Ладно, - и привёл другого. Тому оказалось немножко больше - лет шесть, а то и все семь. Ребятам даже смешно стало, и они спросили, нет ли у них там кого-нибудь совсем уж старика, но он сказал, что нет, он самый старший сын, и так это оказалось. Старше его была только девочка, почти взрослая, лет двенадцати, всё время было слышно, что на кухне что-то шипит и кто-то стучит - это она там готовила, а когда её вызвали, вышла в прихожую с дуршлагом в руке. Ребята беспощадно правдиво рассказали всё про Танкреда и что с него собираются содрать шкуру. Результат получился очень плохой: оба Мыльниковых, младший и старший, взвыли ужасными голосами, оплакивая Танкрешу, - они поняли так, что всё уже |
|
|