"Федор Федорович Кнорре. Шорох сухих листьев" - читать интересную книгу автора

- Так-то оно так... - с тягостной натугой тянул приезжий. - Так-то оно
все так...
- А вам часто приходилось в молодости соловьев послушать?
- Ловко!.. Ну, что ж, вылью ушат воды на вашу мельницу! Часто ли? А ни
разу. Ну и что?
- А все-таки влюбились? Женились?
- Же-енился! - как-то безнадежно махнул рукой приезжий, тяжело
скрипнув пружинами дивана, отворачиваясь лицом к стене. - Женился! Да.
Давайте-ка лучше спать, коллега!
И странное, очень странное дело: встречаясь после, они молча пожимали
друг другу руки, улыбаясь глазами, и им казалось, что есть у них в прошлом
что-то общее и хорошее...
Скоро пришел новый доктор, выписал бюллетень, и после того как он
попрощался, выходная дверь очень долго не хлопала - значит, он задержался и
вел долгий разговор с Казимирой и тетей Люсей. Потом обе женщины
отправились в аптеку вдвоем, чтоб не показываться сразу ему на глаза: по их
лицам он сразу бы узнал, чего там наговорил доктор. Они не понимали, что
Платонов все знает сам.
А вечером Казимира принесла бумагу и карандаш и устроила деловое
обсуждение, как надо им всем организованно подготовиться к зиме. Это когда
весна еще только наступала. Но Казимира, не отличавшаяся находчивостью,
непреклонно и торжествующе долбила, что все дело в том, чтобы заранее
определить, сколько и когда надо будет купить картошки и наквасить капусты,
чтобы "потом решительно ни о чем не думать". Потом стали спорить, что
сажать на всех четырех грядках огорода в их палисаднике; решили, что к зиме
надо будет наконец заново утеплить входную дверь и оклеить новыми обоями
комнату Платонова. А Платонов вслушивался не в то, что она говорит, а
почему она говорит, и вывод получался хоть и ожиданный, но очень неуютный:
по-видимому, Казимира стремилась убедить Платонова, что его должно
интересовать то, что в этом доме будет происходить будущей зимой. Даже не
глядя на рассеянно-оживленные лица женщин, нетрудно было догадаться, что
после беседы с доктором у них такой уверенности не было.
- Это не все, - сказал долго молчавший Платонов. - Капуста! На зиму
надо обязательно будет яблок намочить, что может быть лучше антоновки! - И
Казимира с тетей Люсей очень обрадовались, что так удачно повели разговор и
он ничего не заметил.
Через несколько дней, когда Платонов стал потихоньку выползать на
воздух и, собравшись с силами, отправился в первый раз поглядеть, что
творится в школе, Казимира Войцеховна с тетей Люсей снова сидят за
самоваром и ждут, ждут. Самовар шумел, шумел и замолчал.
Тетя Люся, задумчиво поглаживая теплый краник самовара, после долгого
молчания вздыхает с легким стоном и, безутешно качнув головой, произносит
вслух:
- Боже мой, ведь он же еще совсем молодой человек!
- Ну так что? - Казимира недружелюбно замолкает, ей тоже что-то
грустно, но она встряхивается и непреклонно объявляет: - Что-то хочется
есть. Пожалуй, пока что можно будет съесть мою капусту! - Она каждый день
ест кислую капусту из гигиенических соображений, она "следит за собой"
точно так же, как в те времена, когда она была гимнасткой и потом
преподавала гимнастику в школе, где директором был Платонов.