"Федор Федорович Кнорре. Одна жизнь" - читать интересную книгу автора

- Ну уж, не то чтобы так уж... - обидчиво начал мямлить Гусынин. -
Хотя, конечно, если надо...
- Это отлично! Понимаете, мы решим образ в плане клоунады, даже
буффонады! Это полный кретин. Он отдает приказ о расстреле рабочих и после
этого начинает напевать арию из оперетки. Вдруг падает со стуком стул, и у
него схватывает живот от страха, и он убегает, держась за штаны...
Доставайте роли, будем сейчас же репетировать!
- Тэ-экс!.. - гнусавым голосом процедил Гусынин. - Значит, я генерал
Галифе? Прэлэстно! - И придал лицу идиотски-расслабленное выражение, какое
он на себя напускал, когда пел куплеты про сластолюбивых старикашек и
модисток.
- Какое перевоплощение! Ну Художественный театр, - с издевательским
восхищением вздохнул Кастровский. - Ай да Вася!
- Художественный!.. - машинально отозвался Павлушин, почесывая
взъерошенный затылок. - Бросьте вы про Художественный. Это все уже позади.
Отмерло! Отмерло!.. Начинайте, Дагмарова! За окном слышна стрельба, вы
отодвигаете занавеску, отпрядываете назад, и тут ваша реплика: "Клянусь
небом, эта низкая чернь снова поднимает голову!.." Начинайте!..
Репетиция кончилась, когда совсем стемнело. И после нее Леля, лежа в
темноте на своем месте, долго не могла заснуть от волнения радости и
ожидания еще большей, неизведанной радости.
Поезд медленно полз, но вагон бросало и раскачивало так, что казалось,
будто он мчался, прицепленный к бешеному экспрессу.
Унося с собой длинный торжествующий гудок, с грохотом промчался
встречный поезд. Паровозные гудки среди ночи! Какой далекий тревожный зов
слышался ей в этих прощальных гудках поездов, уносящихся сквозь вьюжные
поля в неведомые страны, где не нужно, дрожа от холода, вскакивать в
полутьме зимнего рассвета, с головой, еще туманной от пестрых неясных снов,
еще не разлепив глаза, закоченевшими пальцами застегивать платье, торопливо
глотать холодную, с вечера сваренную кашу, трястись в промерзшем трамвае на
швейную фабрику и там строчить все одну и ту же бесконечную солдатскую
рубаху, которую какой-то злой волшебник снова распарывает, едва она
закончит последний шов, и надо опять ее сшивать с первого шва.
Да бывает ли какая-нибудь другая жизнь? Она иногда совсем переставала
верить, и только далекие паровозные гудки в глухой ночи кричали для нее
грубыми прекрасными голосами надежды. А вот теперь наконец, лежа в темноте
мчащегося вагона, в ночной тишине она слышит гудок встречного поезда!..
Что будет дальше? Будет хорошо, неизвестно как, но все будет хорошо.
Милая, бедная Джульетта, почему ты со своей прекрасной любовью сейчас не у
нас? У вас с Ромео все было бы так хорошо!.. Родовая месть? Брак по воле
родителей? Золото? "Яд худший для души"? Теперь все это... отмерло!..
Отмерло!..


Следом за обозной повозкой, груженной актерским багажом, Леля шла по
длинному шоссе, обсаженному тополями. Старый губернский город где-то
вдалеке поблескивал золотыми куполами соборов сквозь степное пыльное
марево. Птички с хохолками перебегали дорогу, знойный воздух был пропитан
запахами полыни и пыли, мягким ковром устилавшей дорогу.
Понемногу навстречу стали попадаться редкие домики с палисадниками,