"Деймон Найт. Станция "Чужак"" - читать интересную книгу автора

мной повидаться.
- И что? - ободряюще поинтересовалась тетя Джейн.
- Он сказал мне: "Вессон, надо кое-что выяснить. А именно - можем ли мы
рассчитывать на пополнение запаса. Понимаете? Нас, - говорит он дальше, -
теперь на пятьдесят миллионов больше, чем тридцать лет назад. Вещества
требуется все больше и больше - и мы должны знать, можем ли мы на него
рассчитывать. Вы, Вессон, сами знаете, - говорит он, - что будет, если
приток остановится". А вы, тетя Джейн, знаете?
- Произойдет катастрофа, - ответил голос.
- Верно, - подтвердил Вессон. - Катастрофа. Как мне тогда сказал Говер:
"Что будет, если люди в пустынях Нефуда окажутся отрезаны от властей
Джордан-Велли? Черт возьми, они будут гибнуть от жажды по миллиону в неделю.
Или если грузовые корабли перестанут приходить на Лунную базу.
Проклятье, будут миллионы погибших от голода и нехватки воздуха".
Он говорит: "Там, где есть вода, где можно раздобыть еду и воздух, люди
обязательно осядут. Потом переженятся, начнут рожать детей... понимаете?"
Говорит: "Если приток так называемой сыворотки долголетия
прекратится..." Говорит: "Сейчас каждый двадцатый взрослый обязан своей
жизнью инъекции". Говорит: "А из них каждый пятый в возрасте ста пятнадцати
лет и старше". Говорит: "За первый год смертность в этой группе будет по
меньшей мере втрое больше той цифры, что указывается в страховых табелях".
Вессон поднял искаженное болью лицо.
- Мне тридцать четыре года, - вымолвил он. - А Говер заставил меня
почувствовать себя младенцем.
Тетя Джейн изобразила сочувственный вздох.
- Капай, капай, - исступленно забормотал Вессон. Стрелки золотых
индикаторов совсем немного, но приподнялись. - Каждые двадцать лет нам снова
и снова будет требоваться эта золотая слизь. А значит, всякий раз бедолага
вроде меня должен будет забираться сюда и принимать проклятые дары. И один
из них тоже должен будет забираться сюда и источать нужную нам сыворотку. А
почему, тетя Джейн? Чего ради? Какого черта их должно заботить, сколько мы
будем жить? Почему они всякий раз возвращаются? Они-то что отсюда увозят?
Но ответов на свои вопросы Вессон так и не услышал.

Неделя за неделей круглые сутки в сером коридоре, что окольцовывал
Первый сектор, непрерывно горели холодные огни. Твердое серое покрытие
круговой тропы сильно поистерлось еще до того, как там первый раз прошел
Вессон. Подобно дорожке в беличьем колесе, коридор только для этого и
существовал. Казалось, он говорит: "Иди", - и Вессон ходил. Кто угодно
свихнулся бы, сидя сиднем с такой жуткой, неописуемой тяжестью в голове, с
таким зверски давящим обручем. Вессон шагал - неделя за неделей круглые
сутки, пока не падал замертво на кушетку. Потом вставал и начинал снова.
Еще он беседовал - когда с исправно внимающей ему альфа-сетью, когда
сам с собой. А порой трудно было разобрать с кем.
- ...Мхом не порастет, - бормотал он, шагая. - Сказал же, что не отдам
двадцать мельниц за паршивую раковину... Камушки, камушки - всех цветов. -
Потом шаркал молча. И вдруг: - Не понимаю, почему нельзя было оставить мне
хотя бы кошку!
Тетя Джейн промолчала, Вессон вскоре продолжил:
- Проклятье, ведь в "Доме" почти у каждого есть кошка или еще