"Емельян Филаретович Кондрат. Достался нам век неспокойный " - читать интересную книгу автора

удушливо давящих кубах квартир - оцепенение.
Война идет на юге и на севере страны, но здесь, в центре, - сердце,
здесь Мадрид. Здесь самый решающий участок борьбы. Сломать оборону
республиканцев, ворваться в город, возвестить о победе - для франкистов
дело необычайной важности. И сделать это необходимо до 7 ноября.
Ведь взятие города в день русской революции, которую коммунисты всего
мира признали открытием повой эры, своим знаменем и примером, было бы таким
мощным "двойным" ударом!
Разработан даже ритуал. Генерал Мола - его войска осаждают Мадрид -
будет на белом коне, одиннадцать оркестров воспоют славу победителям, на
центральной улице девицы из вспомогательной службы угостят солдат кофе и
булочками. Назначено место торжественного парада.
Вчера вечером радиостанции Лиссабона ж Рима поспешили сообщить:
"Мадрид в агонии", "Передовые части освободителей - в городе... "
Такую картину нарисовал нам Саша, наш переводчик, только что
вернувшийся из Мадрида. Мы, конечно, не представляли всех подробностей, но
главное знали. Знали, что прошедший день и эта ночь - пик событий для
республиканской Испании за все время гражданской войны. Пик, за которым
может сразу последовать пропасть...
Саша волнуется.
- Через Мадрид весь день текли толпы беженцев. Что творилось! Говорят,
правительство тоже неожиданно уехало. Сейчас единственная организующая сила
в городе - коммунисты.
Слушаем его с мрачным настроением.
- Мадрид не отдадут, - уверенно говорит Рычагов. - Мы ведь сами
видели, когда были в Альбасете: там формируются интернациональные бригады.
Они скажут свое слово. - Обвел всех спокойным взглядом. - А мы должны
сказать свое. Сегодня неплохо поработали.
- Если бы вы знали, какая слава идет о вас, даже несмотря на всю
кутерьму.
- Слава нам ни к чему, - останавливает Сашу Рычагов. Не любит Пабло
Паланкар, когда его перебивают. В любом случае его речь - это речь
командира. Но Саша еще не привык, не знает характера капитана Пабло, да и
человек он сугубо гражданский. Хотя к военным кое-какое отношение все же
имеет: его отец - русский царский полковник, эмигрировавший во Францию.
Саша приехал сюда из этой страны, очень просился свести его с советскими
людьми. Гордится не понятой его отцом Россией и тем, что может теперь
послужить ей. Он владеет французским, испанским, естественно, русским, и
просто незаменим.
- Слава ни к чему, - повторяет Рычагов. - Надо побольше сбивать.
Сбивать и сбивать! С рассветом для нас тоже, может быть, начнется "наш
последний и решительный бой", А в бой надо идти не издерганным, -
неожиданно заключает он, - поэтому спать! Спать!
Единственный приказ, который нам не выполнить. В эту ночь нам вряд ли
уснуть. Но все же приказ есть приказ - расходимся.
В комнате мы живем втроем - Матюнин, Мирошниченко и я.
- Вот негодяи! - неразговорчивый Николай Мирошниченко добавляет этими
словами столько настроения.
Действительно, во всей ситуации есть что-то особенно несносное для
нас, глубоко оскорбительное.