"Сергей Антонович Клычков. Князь мира (Роман) " - читать интересную книгу автора

обратно домой!
Чего уж он там дозирал, о чём думал, прислонившись к изгородной верейке,
не глядя на дождик или метель, кто его знает: может, так, скуки ради... на
полосу ходил за нуждою!

* * * * *

Но не зря просудачили люди, и неспроста сам Михайла проходил всю жизнь с
палочкой.
Под старость годов случилась с Михайлой история, которой теперь уж никто
не поверит, да, признаться, и мы хоть и верим, но уж не так твёрдо, как
верили раньше, а вполовину.
Дело же получилось с виду очень простое!
На теперешнее время так и пастуху над ним головы бы ломать не пришлось:
умерла у Михайлы на шестом десятке старуха, пошла в гололёдицу за водой на
колодец, шут, видно, ножку подставил, оступилась на льдине и пришибла
досмерти затылок.
По деревенскому обычаю, когда ни умирать -- всё умирать, кости своё дело
лучше знают, к тому же баба была неродиха, а бессеменная баба в старину
стоила дешевле пустого мешка, в то время не то что теперь: бабы спешили --
родили, ни одного года зря не пустовали, -- значит, для Михайлы, вышло, не
страсть какая беда!
Да Михайла очень-то и не тужил, глаза заплаканные были и раньше, а так
разве кому к слову погорюхтается, что плохо всё же без старухи: ни щей тебе
сварить, ни латку положить, а всё живому человеку требуется, без чего
нельзя.
Да и хозяйство Михайла после старухи совсем запустил, и так-то было ни
два ни полтора, а тут землю запустырил, а сам во все уже тяжкие пустился за
христовым куском.
От одинокой жизни прок небольшой, мало мудрёного, что Михайла в первый
же год снова продел нитку в иголку!
Ночевал он где-то на постоялом дворе, обходивши перед этим бог знает
сколь места, а поутру, как вышел со своей палочкой на дорогу, глядит: откуда
ни возьмись, рядом с ним девка, желтолицая, трёпаная, худища с виду --
совсем как осинка по осени.
-- Возьми, -- говорит, -- дедушка, меня с собой в соседнюю деревню лесом
пройти! -- Путь же, видно, был немаленький.
Михайла за дорогу всё от неё вызнал, кто она да откуда, оказалась
круглая сиротина, тоже сбирает, когда нету работы.
Михайла обмозговал все это дело и сперва так про девку подумал:
"С глинкой девка... с дурцой! Бог, видно, обидел!" А когда лес прошли и
показалась деревня, Михайла свернул с нужной дороги и наладил впрямик на
Чертухино.
"Что ж, что с дурцой, -- обдумал Михайла, -- это даже и лучше: такая
баба как лён на трепле!"
Оказалась же дельная баба, не поглядела, что Михайле за седьмой десяток
перевалило, должно быть, натерпелась, в сиротстве побираясь по людям.
После Михайловой старухи сразу прибрала к рукам кой-какое добро, сама
обшилась, Михайлу обшила, принялась за хозяйство в обе руки: изгорода,
глядит Михайла, подперта, гряды словно по линеечке в огороде, телёнок на