"Даниил Клугер, Виталий Бабенко. Четвертая жертва сирени " - читать интересную книгу автора

- Уж не знаю, как и сказать, - ответствовал он расстроенно. - Вы только
не серчайте, господин Ильин, служба, знаете ли. Я-то прекрасно знаю, что вы
человек добропорядочный и как есть благородный, мне ли это не понимать! Да и
дочь свою вы воспитали в любви и строгости вполне достославной девицей... то
есть, что это я, - вполне достославной дамой... Ну, словом, вот - читайте
сами. - Урядник с тяжелым вздохом расстегнул сумку, извлек оттуда казенного
вида бумагу. - Ох, снимут с меня голову, ежели начальство узнает, что
секретное предписание дал вам прочесть. Ну да...
Он не договорил, протянул мне переломленную пополам бумагу. Я развернул
ее и прочел:
"Предписывается принять меры к задержанию, аресту и препровождению в
распоряжение Самарского полицейского управления Елены Николаевой
Пересветовой, в девичестве - Ильиной. Означенная госпожа Пересветова
разыскивается по подозрению в совершении убийства..."
Буквы с канцелярскими завитушками поплыли у меня перед глазами,
забегали, словно букашки. Пальцы задрожали и разжались. Выронил я бумагу, да
и сам едва на пол не рухнулся. Удержался на ногах лишь потому, что вцепился
из последних сил в столешницу. Подскочивший урядник заботливо поддержал
меня. С его помощью я сел в кресло.
- Что это?... - внезапно ослабевшим и охрипшим голосом вопросил я. -
Что это за... - Я даже не смог подобрать слово, которое соответственно
передавало бы мои чувства. - Откуда у вас эдакая гадость, Егор Тимофеевич?
Никифоров тяжело вздохнул и ответил с виноватым, но вместе с тем
суровым видом:
- Не гадость, а казенная бумага. Экие вы слова отыскиваете... Извольте
знать, что становой пристав получил давеча по телеграфу тревожную депешу. Он
и выправил это предписание. Хотите верьте, хотите нет, Николай Афанасьевич,
а только у меня первой мыслью было сжечь эту бумаженцию к чертовой матери.
Однако же мысли этой я, конечно, не мог дать никакого ходу. Уж слишком
хорошо я знаю и вас, и, слава Богу, Елену Николаевну, чтобы... Ну, чтобы
верить вот таким умопомрачениям. - Он кивнул на предписание, все еще
валявшееся на полу.
- Вот и сожгите! - вскричал я. - Сожгите, а начальству своему сообщите,
чтобы глупостями не занимались! Экая дурь, прости Господи! - Я вскочил и от
расстройства опрокинул в себя рюмку, а следом - еще одну. Перевел дух,
посмотрел на урядника, уткнувшегося взглядом в пол.
- Так-то оно так... - сказал он, поерзав на стуле и вновь глубоко
вздохнув. - А вот все же... Только вы, Николай Афанасьевич, на меня не
серчайте, добро? Я ведь по службе единственно, а не чтобы как...
Действительно не приезжала этим летом Елена Николаевна?
- Нет, конечно, я вам уже сказал! - рявкнул я. И, чуть смягчившись - ну
не на Никифорова же мне сердиться! - добавил: - Егор Тимофеевич, неужто вы
сами не понимаете? Чепуха все это! Чтоб Елена Николаевна... чтоб моя
Аленушка...
- Ни Боже мой! - поспешно заговорил Никифоров, протягивая вперед руки,
словно бы для того, чтобы не дать мне встать из кресла. - Нет-нет, ничего
такого я и в мыслях не держу! Но вот скажите-ка мне, Николай Афанасьевич, с
кем она, дочь ваша, то есть, с кем она, ну... дружбу водила? Ведь вот иной
раз бывает, что собьют с панталыку невинную душу, да на нее же все и свалят!
- Да что все-то, Егор Тимофеевич?! - воскликнул я в полнейшем