"Даниил Клугер, Виталий Бабенко. Четвертая жертва сирени " - читать интересную книгу автора

закончил ее.
- Ни слова более! - Матвей Косьмич даже воздел руки.
- Я хотел лишь сказать, что, возможно, то событие... Нет-нет, я
понимаю... - Увидев, что лицо старшего приказчика словно бы окостенело,
Владимир заторопился. - Вы не желаете говорить, это ваше право, но знайте:
кое-какие подробности того печального происшествия нам все же известны,
причем не от кого-нибудь, а от самого Евгения Александровича. И я подумал -
а что если оно связано с некими иными обстоятельствами, и Елена Николаевна
имеет ко всему случившемуся лишь самое косвенное отношение?
- С какими такими обстоятельствами? - Матвей Косьмич нахмурился.
- Ну вот, скажите, в вашей лавке... в вашем магазине не было ли случаев
пропажи книг или... э-э... денежных сумм?
- Вы на что это намекаете, милостивый государь?! - Старший приказчик
просто-таки взвинтился. - Денежные суммы - это ведь по моей части. Уж не
хотите ли вы сказать...
- Нет-нет, ни в коем случае! - Владимир смутился и сильно покраснел. -
Вас я никаким образом не имел в виду! Прошу извинить, если в моих словах
обнаружилась ненамеренная двусмысленность. Мне лишь хотелось отметить, что в
наше время никакое дело, даже самое благородное, не застраховано от
преступных намерений низких особ...
- Да, молодой человек, да! - Матвей Косьмич поднял указательный
палец. - От воровства не застрахован никто. Даже в нашем респектном магазине
бывают случаи краж. Но - чрезвычайно редко. Крайне редко! Мы со всем тщанием
следим за книгами и строго пресекаем грабительские поползновения. Да вот
хоть вчера! Один юноша, гимназист, попробовал вынести под курткой некую
очень даже немаленькую книжицу. Наш приказчик зорко углядел это проворство и
господина гимназиста разоблачил. И на что, вы думаете, позарился сей юный, с
позволения сказать, читатель?
Я лишь пожал плечами.
- "Женщина. Ее жизнь, нравы и общественное положение у всех народов
земного шара", - торжественно провозгласил старший приказчик. - Сочинение
Швейгер-Лерхенфельда, издание Девриена. Яркое подтверждение распущенности
современных нравов. Я имею в виду не книгу, конечно же, - поправился Матвей
Косьмич, - а поступок гимназиста и направленность его интересов.
Владимир еще раз извинился за то, что неудачно выразился, поблагодарил
старшего приказчика, и мы собрались уже выйти, как вдруг Матвей Косьмич
добавил:
- Если уж на то пошло, бывают случаи куда более странные, чем кражи.
- Что вы имеете в виду? - спросили мы с Владимиром едва ли не в один
голос.
- Бывает, книги не воруют, а подбрасывают! - объявил Матвей Косьмич.
- Что-что? - Я невероятно удивился.
Молодой Ульянов озабоченно сдвинул светлые брови.
- Не далее как две недели назад у нас в лавке сама по себе объявилась
одна книжка. Конечно, она нам известна, мы ею торговали, однако же продали
все экземпляры до единого. И вдруг - на тебе! Она появляется снова.
- Может, кто-нибудь просто забыл экземпляр, купленный в другом
магазине? - предположил Владимир.
- Если бы! - махнул рукой Матвей Косьмич. - Книжка эта не лежала где-то
сверху, а была засунута в стопку совсем других книг. Ну, и скажите мне на