"Даниил Клугер, Виталий Бабенко. Четвертая жертва сирени " - читать интересную книгу автора

цветном галстуке.
- Чем могу служить, господа? - Мужчина встал из-за стола.
Мы представились.
- Матвей Косьмич Ослябьев, - представился мужчина в свою очередь. -
Старший приказчик сей книжной компании. Какими изданиями интересуетесь,
господа? Наверное, вас привело сюда что-то особенное, коль скоро вы
обращаетесь ко мне, а не ищете совета у книгопродавцев в зале? Уверяю вас, я
знаю о книгах если не все, то очень многое. - Улыбка на лице Матвея Косьмича
была весьма странной - приторной и кислой одновременно, что-то вроде меда с
уксусом.
- К сожалению, не книги стали причиной нашего визита, милостивый
государь, - сказал я, - не книги, а служащие вашей, как вы сами сказали,
компании. Правильнее сказать, даже не служащие, а всего одна служащая -
Елена Николаевна Пересветова.
Матвей Косьмич вмиг посерьезнел. Мед из улыбки весь вышел, как,
впрочем, исчезла и сама улыбка, а вот уксус остался.
- Понимаю. Понимаю. - Матвей Косьмич вышел из-за стола и, сделав два
шага, приблизился к нам. - Вы, сударь мой, назвали себя Ильиным Николаем
Афанасьевичем, разве нет? А девичья фамилия Елены Пересветовой - Ильина.
Стало быть, Елена Николаева Ильина приходится вам дочерью. Я правильно
угадал?
Я лишь коротко кивнул. Владимир пока не сказал ни слова.
- Мне чрезвычайно неприятно сообщать вам это, сударь мой, однако же
скрывать не буду. - Старший приказчик несколько секунд помолчал. Признаться
сказать, его обращение "сударь мой", вполне естественное в обыкновенном
разговоре, почему-то немало меня коробило. - Елена Николаева Пересветова
уволена от должности в нашем магазине и более здесь не работает.
- Как - уволена от должности? - так и ахнул я.
- Совершенно справедливым образом, сударь мой. Две недели назад,
после... хм-хм... весьма прискорбного события, произошедшего, можно сказать,
в нашей лавке, Елена Николаева Пересветова не вышла на службу и больше так и
не появилась. Извините, сударь мой, я понимаю, вам больно это слушать, ведь
речь идет о вашей дочери, но истина остается истиной. Упомянутую Елену
Николаеву Пересветову по известному пункту можно было бы уволить и без
объяснений, однако вот вам объяснение: по причине оставления места службы
без соблюдения необходимых правил и условий.
- Вы упомянули о прискорбном событии, уважаемый Матвей Косьмич, -
вступил в разговор Владимир. - Может быть, вы сочтете возможным пояснить,
что именно произошло в вашем магазине?
- Весьма и весьма сожалею, господа. - Старший приказчик скривился так,
будто к уксусу добавился еще и лимон. - Я не вправе говорить об этом.
Господин управляющий особым образом распорядился на этот счет. Мы весьма
печемся о репутации нашего магазина, и для нас крайне нежелательно, чтобы
разного рода слухи и домыслы появлялись в газетах. И прошу вас, господа, не
говорите "в вашем магазине"! Это неверно. Рядом с магазином - да, во дворе.
Но никак не в магазине, уж извините!
- Но мы не имеем к газетам никакого отношения! - вскричал я. - Речь
идет о моей дочери!
- О вашей дочери я вам уже все сказал, - ответил старший приказчик.
- Все ли? - с горечью произнес я. - О том, что она уволена от