"Даниил Клугер, Виталий Бабенко. Четвертая жертва сирени " - читать интересную книгу автора

жестяные лапки, державшие картон с задней стороны. Между листом картона,
прижимавшим портрет к рамке, и самим портретом обнаружился сложенный
вчетверо лист бумаги, как мне показалось - страница, вырванная из какой-то
книги. Владимир споро привел портрет в прежний вид, повесил его на место и
лишь после этого, развернув лист, пробежал цепкими глазами страницу. Лицо
его выразило удивление. Быстро спрятав лист во внутренний карман пиджака, он
сделал мне предостерегающий жест - мол, ничего не спрашивайте.
Больше Владимир ничего не нашел в комнате моей пропавшей дочери. Мы
вернулись в гостиную. Пересветов сидел у обеденного стола. Отсутствовали мы
всего с четверть часа, но графин с ореховой настойкой был уже почти пуст.
При нашем возвращении Евгений Александрович не переменил позы и продолжил
сидеть, неподвижно глядя перед собой.
Отодвинув от стола стул с высокой спинкой, я сел напротив. Владимир
снова встал рядом, засунув руки в карманы брюк и воинственно наклонив
голову.
- Господин Пересветов, - сказал он, - а не подскажете ли вы, где бы нам
отыскать некую Анастасию, подругу вашей супруги?
Пересветов поднял голову и некоторое время молча смотрел на Владимира
ничего не выражающим взглядом.
- Анастасию? - повторил он рассеянно. - Анастасию...
К моему изумлению он вдруг тихо запел - на какой-то фривольный
мотивчик:
- Анастаси... Я! Анастаси... Я! Ту-ру-ру, ру-ру, ру-ру...
Мы переглянулись, - и, признаюсь, я испугался в этот момент за рассудок
моего несчастного зятя.
Впрочем, Евгений Александрович тотчас оборвал пение.
- Вы, очевидно, имеете в виду Настю? - сухо спросил он. - Настю
Егорову?
- Мы имеем в виду ту, которая на вашей свадьбе была подружкой
невесты, - ответил я.
Пересветов кивнул.
- Да-да, конечно. Настя Егорова. Анастасия Владимировна. Она работает в
книжном магазине Ильина. В том самом, в котором работала и Елена. Только зря
вы надеетесь от нее что-нибудь узнать.
- Почему же? - спросил Владимир.
- А потому что полиция ее уже спрашивала.
- Понятно. Что же, и мы спросим, - непринужденно заметил Владимир,
искоса на меня глянув.
- Это как вам будет угодно. - Пересветов вновь погрузился в
сомнамбулическое состояние. Даже тело его словно бы расплылось - казалось,
вот-вот оно поползет со стула, как опара из кадки.
- Скажите мне, Евгений Александрович, - спросил Владимир после
небольшой паузы, - а все-таки: на каком основании следователь решил, что
Елена Николаевна замешана в этом преступлении? Может быть, обнаружились
улики? Или он усмотрел какие-либо мотивы? Говорил он вам что-нибудь подобное
или нет? А то, может быть, сама Елена Николаевна - извините, это лишь
предположение - обмолвилась о чем-то, что вам показалось ненужным сообщать
следователю?
Пересветов опять уставил на Владимира пустой, как опорожненный графин,
ничего не выражающий взгляд.