"В.Климов (состав.). У нас на Иньве (Легенды, рассказы и повести коми-пермяцких писателей)" - читать интересную книгу автора

- Не работник боле, обессилел мерин. Глаза пленкой подернуты, губы
обвисли. А сердце так колотит, будто молот по наковальне. Ох-хо, беда. Не
дойти ему до Кудым-кара, падет, - растягивая слова, говорил старичок и
жалеючи поглядывал то на Степанка, то на Сырчика.
- Что же мне делать, дедушка? Важный груз везу, казенный.
- Конечно, казенный. Нынче, парень, все казенное возят. Война, ничего
тут не попишешь. А лошаденка твоя обессилела. Беда.
Подошел к подводе белобрысый парнишка, тоже обошел Сырчика и, заложив
руки за спину, сказал деловито, точно пожилой:
- Ладный был мерин, широкогрудый. И корпус - ого!
- Хороший корпус, - согласился старик. - Дать коню поотдохнуть хотя
бы с недельку, накормить, как оно следует быть, так поработает еще. Ты,
детинка, распряги ужо, пусть попасется.
- А груз не ждет...
Старик чесал у себя в затылке, ерошил бороденку.
- Подумать надо. Ты сходил бы до нашего местного начальства. Скажи
там, в правлении, как оно приключилось. Так, мол, оно и так... Ужо... Э-э,
да вон и само начальство сюда жалует. Марпида Петровна! Эй, Марпида
Петровна, заверни-ка к нам, матушка!
Старуха-бригадир энергично махнула рукой, точно отогнала от себя
надоедливых мух и, глядя на Степанка с высоты своего огромного роста,
спросила:
- Вконец исшоркалась твоя скотинка?
- Вконец. Падает.
- И не мудрено. На дворе-то эка жарища. Дорога трудная. Тут и жеребец
потом изойдет, не то что твоя худобина. Кожа да кости.
Если старичок и белобрысый парнишка первым делом по-хозяйски
осмотрели лошадь, то Марпида Петровна сначала со всех сторон изучила
Степанкину телегу. Большими кирзовыми сапогами она несколько раз пнула в
колеса, проверила их крепость, точно шофер упругость баллонов, попробовала
дроги и ящик, даже под передок заглянула.
- Кто у вас кузнец? - спросила Степанка. - Неужто он сам телеги
мастерил?
- Сам, конечно, - ответил Степанко. - Хороший у нас кузнец. Дедушка
Миколь. Любую машину может починить, детали сам кует.
- Гляди ты! А у нас - стыд и срам. Ни одного мастера нет. Телеги все
поразвалились, колеса рассыпались - починить некому, пришлось в город
увезти, в артель. А когда там починят? Одному богу известно.
Оторвавшись от телеги, старуха долго в упор глядела сухонькому
старику в глаза, укоризненно покачала головой:
- Совесть-то где у тебя, Евсеюшко? Куда я тебя нарядила, что делать
велела? Забыл? У Крутого лога изгородь развалилась, залатать, говорю,
требуется. Забыл? Ведь скотина там пасется.
- Иди, иду, Марпидушка. Хоть поясницу ломит, а все равно пойду, -
заторопился старичок.
- "Поясницу ломит"! Меньше бы на печи лежал. Давай шагом марш!
Евсей, не говоря ни слова, побрел было от телеги.
Но грозная старуха тотчас остановила его, приказала вернуться.
- Что такое, Марпидушка?
- Через день-два на сенокос выходить надо, а на чем выйдешь?