"Николай Климонтович. Против часовой (Святочный роман)" - читать интересную книгу автора

печеньем. Для начала они попили кофе на кухне, а потом устроилась, как
всегда, у Наташи в спальной.
Наташа думала о своем - приготовить утку или индейку для новогоднего
ужина, остановилась все-таки на утке с яблоками, ведь старшая наверняка
куда-нибудь усвищет. Одновременно она слушала Зоину болтовню вполуха - ее
волновали заусенцы на безымянном и среднем пальцах правой руки, и она
помнила о них, что не мешало раздумьям об утке. Не говоря уж о том, что
Наташа политикой в Зоиной интерпретации не интересовалась вовсе, ее
привлекали рассуждения об общем направлении, об угрозе демократии и
повторится ли тридцать седьмой год. Но вдруг что-то в клекоте Зоиных слов -
та говорила грудным контральто и так и не отделалась от южнорусского
произношения - ее задело. Наташа переспросила.
То, что отбарабанила Зоя, было равно непонятно и невероятно. Наташа
даже убрала руки со столика - Зоя так и осталась сидеть с пилкой в одной
руке, с ваткой в другой. Наташа быстро встала и поплотнее прикрыла дверь:
муж, уже полковник, был дома, хотя по субботам чаще всего отправлялся в
гараж, в их мужской клуб, хоть и был малопьющим, только на рыбалке
расслаблялся, но сегодня после обеда собирался на хоккей и в гараж не пошел.
И потом шепотом велела Зое все до единого слова повторить - желательно
членораздельно: Наташа почему-то занервничала.
Из слов Зои - она тоже перешла на свистящий шепот и приблизила голову к
Наташиному уху - выходило, что в недрах Государственной
Думы циркулирует проект некоего Указа. Проект выдвинул не иначе как
Маслаковский, который, хоть и считался клоуном, эксцентриком и
шестеркой в руках Кремля, возглавлял как-никак вторую по величине, а в
последний год чуть не первую по влиянию думскую фракцию. Проект
Указа гласил, что в сжатые сроки все жены в стране - будь то
разведенные или состоящие в повторном браке - должны будут вернуться к своим
первым мужьям. Ежели те живы, конечно.
Честно говоря, Наташа всегда, во всю свою жизнь ждала чего-то
подобного, и сейчас, услышав это, почувствовала, будто проваливается в
кроличью нору.

Глава 2. Наташа

Красивой Наташу было не назвать. Однако была миловидна: нос уточкой,
круглые щечки - на левой таилась улыбчивая уютная ямочка, скуластенькая,
глаза живые, кукольные губки, густые русые волосы.
Когда она волновалась, глаза у нее как-то необыкновенно подрагивали,
придавая ее лицу необычное и притягательное, романтическое выражение. А
когда ей было весело, смеялась открыто, показывая белые ровные, но
мелковатые зубки.
У Наташи смолоду - она рано развилась - и до сих пор была ладная,
крепкая крестьянская фигура. Широкие сильные бедра сто два, талия и сейчас,
после двух родов - восемьдесят шесть, ноги коротковаты и толстоваты ляжки;
но икры, щиколотки, маленькие ступни изящны, недаром мама в Свердловске, где
Наташа выросла, водила с шести лет на фигурное катание. Грудь, правда,
плосковата, однако хорошей формы, и соски не потрескались, хотя никакого
детского питания, сама кормила обеих: вторую так вообще до полутора лет...
Наташа и сейчас, в свои сорок четыре, вполне могла бы родить, муж еще пару