"Николай Климонтович. Конец Арбата (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Щуплова! - воскликнул Шурка.- Того самого!
Я расхохотался бы, вспомнив, что речь идет о журналисте-популяризаторе,
писавшем об искусственном разуме, но сдержался, боясь Шурку обидеть.
Выяснилось, и откуда он ее взял: они учились в институте в параллельных
группах. И, конечно же, было весьма комичным то, что для Шурки косвенная
принадлежность его избранницы к кибернетике заменяла громкий титул. Хотя,
если вдуматься, в этом был некий смысл: так или иначе, но дворянин
Шурка выбирал себе подругу по происхождению...
- Она такая чистая! - успел еще просветить меня Шурка, как вошла и сама
его героиня и тут же объявила, что желает кофе.
Пока Шурка варил кофе на кухне, мы сидели с ней молча, разделенные
журнальным столиком. Она демонстративно листала какой-то альбом, давая
понять, что и разговаривать со мной не желает. Вообще было ясно, что это
особа стервозная, не блестящего воспитания, избалованная и притом явно
склонная к домашнему деспотизму; такой набор качеств свойственен
страшненьким девочкам много чаще, чем красоткам, вопреки расхожему мнению,
будто именно красота портит женский характер...
Прошло еще какое-то число дней, я по привычке заглянул к Шурке, он был
один - и странно прохладен со мною. Мы молча сыграли партию в шахматы. Я
спросил о щупловской дочке.
- Она моя невеста,- с нажимом, как будто приводя решающий аргумент,
сказал Шурка.
Мои плохие предположения подтвердились: эта самая невеста наверняка
что-то дурное обо мне сказала. Скажем, что, пока его не было в комнате, я
хватал ее за коленки. Но не убеждать же мне было Шурку, так хорошо меня
знавшего, что я ни при каких обстоятельствах так поступить не мог, будь даже
его милая внешности более привлекательной. Оставалось лишь раскланяться...
Еще через пару месяцев я застал в Шуркиной комнате его невесту вместе с
будущей тещей. Это была усталая, с потухшими глазами женщина лет сорока
пяти - поразительной красоты, пусть и увядшей, поразительной тем более, что
эта красота странно контрастировала с внешностью ее дочери. Со мной,
впрочем, и она была до крайности суха... Стоит ли говорить, что на свадьбу я
приглашен не был.

30

И тут я вступаю в полосу повествования уже вполне беллетристического:
все, что происходило с Шуркой в последние его годы, известно мне урывками, а
то и вовсе из вторых и даже третьих уст - после его свадьбы мы стали
видеться еще реже и всегда как-то мельком. Помню, однажды я оказался-таки у
Шурки, и мы - такого давно не случалось - провели вдвоем, с глазу на глаз,
вечер за бутылкой вина. Исподволь ненадолго будто вернулась былая
доверительность, и Шурка принес из большой комнаты, где он завел привычку
уединяться, коли мать была на даче, а его жена в их комнате вязала перед
телевизором, огромный лист ватмана. Это был филигранно выполненный чертеж,
изображавший в деталях деревянное строение весьма своеобразной формы; дом
этот состоял из одной большой комнаты-гостиной и трех флигелей в виде
замковых башенок. "Так будет выглядеть дом в
Чепелеве, который я построю",- объяснил мне Шурка. По его идее каждая
из башенок будет принадлежать соответственно Шурке, Нале и Татьяне; так