"Анатолий М.Климов. Северные рассказы (1950) " - читать интересную книгу автора

казне нашей не было порухи, как можно прибыльнее было государю, смотря по
людям и промыслам сколько можно". Вороватые наместники и целовальники*
понимали указ так, как он был написан, и брали помимо казенного оброка еще
добавочный.
______________
* Целовальник - сборщик ясака, целовавший крест и приносивший
присягу.

Сибирский церковник Федор в 1715 г. писал сибирскому митрополиту
Антонию Становскому из Тюмени: "...русские из Березовских мещан ездят в юрты
к остякам с вином и пивом, поят их и выманивают за бесценок дорогую рухлядь.
Казаки нередко берут красивых девушек и жен, будто в подводы, и дорогой
бесчестят, а застращенные остяки сами бить на них челом не смеют. Казачьи
ясачники, у кого взять ясак по бедности не могут, таковых бьют и мучают..."
Страшная была тогда пора...

* * *

В самой глухоманной части Сургутского посада, к северу от укрепленного
городка Сургута, ближе к безлюдью, на границе с Кондией, в лесах, богатых
белкой и непроезжими чащами, ютился Сургутский пост. Здесь жили миссионеры,
обращавшие сургутских "язычников" в православную веру, бойко торговали
водкой факторщики и десятки ленивых казаков караулили огороженную тыном
крепосцу-острог.
В сырой, грязной и вонючей тюрьме, на нарах в несколько этажей, гнили
заживо - от насекомых, цынги и голода - до полусотни заключенных. Зловонный,
тошнотворный запах стоял в помещении плотной стеной. Заключенные больше
валялись на нарах, нежели двигались. Общение между ними было слабое: здесь
было удивительное смешение национальностей, языков, религий. Тут были и
душегубы, "баловавшие" кистенем на дорогах; беглые казаки с Дона из
"бунтовавшей черни"; ижемские и печорские зыряне, убежавшие от ясака и
целовальников из Большеземельской тундры, но пойманные без отхожего
удостоверения на Оби и Иртыше; были ненцы, вогулы и пянхасово*, посаженные в
острог за "великие недоимки", за грубое слово целовальнику, за упорное
нежелание перейти в русскую веру.
______________
* Пянхасово - малочисленная национальность (близкая к ненцам),
заселяющая водоемы р. Пур (приток р. Таз).

Скованные цепями по рукам и ногам, лишенные свежего, бодрого ветра,
обреченные на тупую неподвижность, острожники братались с цынгой. По ночам
весь острог корчился и содрогался от стонов цынготников. Ныли опухшие ноги,
судорога сводила суставы; рты с синими расслабленными деснами, с шатающимися
зубами, с отвратительным запахом гниения испускали жалобные стоны и вздохи.
Иногда какой-нибудь доведенный до отчаяния заключенный вскакивал с нар,
гремя цепями, волочился к дверям и бил в них кулаками. Сначала он кричал и
угрожал, затем, обессилев, валился на пол и тихо завывал:
- Пустите к олешкам, худые люди... Зверь бьется у меня в слопцах...
Дайте пить! Маленечко сырого мяса - и Пэкась будет жить... Люди! Лю-ю-ди...
- Вот, идол, - ругались уголовники, - душу выматывает, язычник!