"Елена Клещенко. Салли и Ли" - читать интересную книгу автора

Е.Клещенко


САЛЛИ И ЛИ

- Двадцать два? Феноменально! Я думал, они столько не живут.
Помощник директора цирка был поразительно элегантен для своего
жалованья. Правда, к визитке не совсем шел массивный золотой перстень,
зато все остальное, от пробора до штиблет, было безукоризненно. Тон
разговора в настоящий момент выражал снисходительность делового человека
к чудачествам большого артиста, плюс вежливое недоумение: что, мол, еще
за вопросы после того, как обе стороны выполнили обязательства по
контракту?
- Салли двадцать два года, - повторил Джереми.
В сущности, цирк, расположенный где-то в Европе между началом века и
второй мировой войной, - прекраснейшее место действия, какого только
может пожелать литератор. Словно в итальянской комедии, все персонажи
придуманы заранее, все сразу на своих местах: пронырливые
администраторы, чьи грязные приставания заставляют рыдать прелестных
девочек-танцовщиц; семейная труппа акробатов и любимый сын в этой семье,
обреченный сорваться с трапеции; клоуны - не нынешние жутковатые
безумцы, а просто дураки, Руж и Беж, в Петрограде Рыжий и Белый, с
дурацким ревом и фонтанами слез, они же - бледные злоязычные двое,
пьющие водку в буфете; и рассеянный великий фокусник, и дивно прекрасная
наездница, и жонглер со сверкающими ножами, и меха с бриллиантами в
ложе, и господа, случайно забредающие в женские уборные с цветами и
шампанским... и сияющий всеми огнями купол посреди ночного города, и
грязь и беспорядок гостиничных номеров... Словом, мир уже сотворен и
населен, и действие, происходящее в нем, во многом предопределено, что,
естественно, сберегает время и силы сочинителя. Арлекин лукав, Пьеро
слезлив, Тарталья мерзавец, и там, где они встречаются, сама собой
возникает комедия. А что до традиционного рассказа из цирковой жизни, он
романтичен и бьет на жалость, и мы не отступим от традиции.
Но, как бы то ни было, укротитель Джереми Флинн (на афишах Капитан
Моро) не походил на циркового укротителя. Он не работал с бичом, у него
не было псевдогусарского мундира со шнурами, и фрака он не носил ни на
арене, ни в директорских кабинетах. Да и странен казался бы фрак или
мундир при окладистой кудрявой бороде, когда-то русой, теперь почти
сплошь серебряной. Скорее зверолов, чем дрессировщик, сказали бы вы.
Притом и желто-коричневый нетускнеющий загар (следствие больной печени)
наводил на мысль, что этот человек только что сменил пробковый шлем на
шляпу и белый полотняный костюм на пиджак и брюки. На самом деле Джереми
исколесил всю Европу, дважды гастролировал в Соединенных Американских
Штатах, но вдали от железных дорог не бывал никогда.
Джереми был укротитель и не любил, когда его называли дрессировщиком.
Его ремесло было в том, чтобы делать их кроткими, а не в том, чтобы
заставлять их плясать наподобие собачек или медведей. В его номерах не
было огненных обручей и дурацких пестрых тумб. Это могло быть названо
пантомимой, живой картиной, представляющей романтическое или мистическое
стихотворение, но подобные слова слишком мелки для действа, которое