"Генрих фон Клейст. Маркиза д'О " - читать интересную книгу автора

расположена к шуткам, как в настоящую минуту, взял свою палку и шляпу и
собирался откланяться. Маркиза заверила его, что она сообщит отцу о
нанесенном ей оскорблении. Врач отвечал, что он готов подтвердить сказанное
им под присягой на суде, отворил дверь, поклонился и хотел покинуть комнату.
В то время как он, уронив перчатку, задержался, чтобы ее поднять, маркиза
спросила:
- Как же это могло произойти, доктор?
На это доктор отвечал, что ему не приходится разъяснять ей начала
вещей; еще раз поклонился и ушел.
Маркиза стояла как громом пораженная. Взяв себя в руки, она хотела было
поспешить к отцу; однако необычайная серьезность доктора, слова которого ее
оскорбили, будто парализовала ее. В сильнейшем волнении она бросилась на
диван; не доверяя самой себе, она пробежала в памяти все моменты истекшего
года и, думая об этом, решила, что сходит с ума. Наконец пришла мать, и на
ее тревожный вопрос, чем она так взволнована, дочь рассказала то, что ей
только что открыл врач. Госпожа Г. обозвала его наглым негодяем и поддержала
дочь в ее решении сообщить о нанесенном ей оскорблении отцу. Маркиза
уверяла, что врач говорил совершенно серьезно и, по-видимому, готов
повторить при отце свое безумное утверждение. Сильно перепуганная госпожа Г.
спросила тогда, допускает ли она возможность такого состояния.
- Скорее будут оплодотворены гроба и в лоне трупов разовьется новая
жизнь! - отвечала маркиза.
- Ну, чудачка моя дорогая, чего же ты беспокоишься? - сказала
полковница, крепко обняв ее.-- Если ты сознаешь себя чистою, какое тебе дело
до суждения хотя бы целого консилиума врачей? Не все ли тебе равно, по
ошибке ли или по злобе высказал этот врач свое заключение? Однако нам
следует все же сказать об этом твоему отцу.
- О боже! - воскликнула маркиза с судорожным движением. - Как я могу
успокоиться? Разве собственные мои внутренние ощущения, слишком знакомые
мне, не свидетельствуют против меня? Разве сама я, узнав, что другая
испытывает то, что я ощущаю, не решила бы, что это действительно так?
- Какой ужас! - воскликнула полковница.
- Злоба! Ошибка! - продолжала маркиза.-- Что могло побудить этого
человека, которого мы до сих пор ценили и уважали, что могло его побудить
нанести мне такое низкое, такое ничем не вызванное оскорбление? Мне, которая
никогда ничем его не обидела, которая приняла его с доверием, с готовностью
сердечно отблагодарить его, и который сам, судя по его первым словам, пришел
с чистым и неподдельным желанием помочь, а не причинять страдания, более
жестокие, чем те, которые я дотоле испытывала? А если бы я, - продолжала
она, в то время как мать подозрительно на нее глядела, - вынужденная
выбирать между ошибкой и злобой, хотела бы поверить в ошибку, то разве
возможно допустить, чтобы врач, даже и не очень искусный, мог ошибаться в
подобных случаях?
Полковница сказала немного резко:
- А все же приходится принять то или другое объяснение.
- Да! - отвечала маркиза.-Да, дорогая матушка! - При этом вспыхнув
горячим румянцем, она с выражением оскорбленного достоинства поцеловала руку
матери. - Да, приходится! Хотя обстоятельства складываются столь
необычайно, что я вправе сомневаться. Клянусь,--раз от меня требуется
заверение, - что моя совесть так же чиста, как совесть моих детей; даже