"Генрих фон Клейст. Маркиза д'О " - читать интересную книгу автора

ваша совесть, досточтимая матушка, не может быть чище. Тем не менее прошу
вас послать за акушеркой, дабы я удостоверилась в своем действительном
положении и, каково бы оно ни оказалось, могла бы успокоиться.
- Акушерку! - воскликнула госпожа Г. в негодовании. - Чистая совесть
и акушерка! - Она не могла договорить.
- Да, акушерку, дорогая матушка, - повторила маркиза, опустившись
перед нею на колени, - и притом немедленно, если вы не хотите, чтобы я
сошла с ума.
- Охотно, - отвечала полковница, - только прошу, чтобы роды не
происходили в моем доме. - С этими словами она встала, готовая выйти из
комнаты.
Маркиза, следуя за ней с распростертыми руками, упала ниц и охватила ее
колени.
- Если безупречная жизнь когда-либо, - с красноречием страдания
воскликнула она, - жизнь, образцом для которой служила ваша, давала мне
право на ваше уважение, если в вашем сердце еще говорит хоть какое-либо
материнское чувство, до той поры, пока вина моя не станет ясной как божий
день, - не покидайте меня в эти ужасные минуты!
- Что же, в конце концов, тебя тревожит? - спросила мать.--Только
заключение врача? Только это твое собственное внутреннее ощущение?
- Только это, матушка! - отвечала маркиза, положив руку на грудь.
- Ничего более, Джульетта: - продолжала мать. - Подумай хорошенько.
Проступок, как бы тяжко он меня ни огорчил, можно простить, да я бы его и
простила в конце концов, но если бы ты оказалась способной, во избежание
справедливого укора матери, сочинить сказку, противоречащую всем законам
природы, и нагромождать кощунственные клятвы, чтобы отяготить ими мое и без
того слишком верящее тебе сердце, то это было бы постыдно; этого я бы
никогда тебе не простила.
- Пусть царство небесное будет так же открыто передо мною, как открыто
мое сердце перед вами! - воскликнула маркиза. - Я ничего от вас не
скрывала, матушка ! - Это было сказано с таким глубоким чувством, что мать
была потрясена.
- Боже! - воскликнула она.--Дорогое дитя мое, как ты меня трогаешь! -
Она ее подняла, поцеловала и прижала к своей груди. - Ну, чего же ты тогда
боишься? Пойдем, ты, верно, сильно больна.
Она хотела довести ее до постели. Но маркиза, у которой слезы катились
градом, стала ее уверять, что она совершенно здорова и ничем не страдает, за
исключением того странного и непонятного состояния.
- Состояние! - снова воскликнула мать.-- Какое там состояние? Раз ты
твердо помнишь все прошлое, что за сумасшедший страх тебя обуял? Разве
внутреннее ощущение, которое всегда бывает так смутно, не может тебя
обмануть?
- Нет, нет! - сказала маркиза. - Нет, я не обманываюсь! И если вы
пошлете за акушеркой, то услышите от нее, что то ужасное, уничтожающее меня
подозрение - сущая правда.
- Пойдем, моя дорогая дочка,-- сказала госпожа Г., начинавшая
опасаться за ее рассудок. - Пойдем со мной, и ложись в постель! Как
понимаешь ты, что сказал тебе врач? Почему пылает твое лицо? Почему ты вся
дрожишь? Ну так что же, собственно,сказал тебе врач? - И с этими словами
она увлекла маркизу за собою, окончательно перестав верить всему