"Игорь Клех. Смерть лесничего (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Четыре-пять часов каждодневного говорения - его гортань и слюнные железы не
были рассчитаны на прохождение такого количества слов.
Дети затаились. Они слушали. В каждом классе находилось пять-шесть
сообразительных учениц, как правило. Как пришлось впоследствии убедиться, из
них вышли городские продавщицы.
Впрочем, зажиточные родители пристраивали продавцами в городе и отпетых
двоечников, хотя куда чаще последние становились экспедиторами или
грузчиками. Непонятно зачем, они запомнили своего случайного учителя и еще
десяток лет спустя окликали его по имени-отчеству из-за своих прилавков и
лотков - пообтершиеся в городе, нарожавшие детей и отрастившие невероятные
физиономии,- предлагали что-то из-под полы, спрашивали неизвестно о чем,
что-то вроде: "Ну как вы?". Старательным ученицам и ученикам приходилось
завышать оценки, ставить четверки и пятерки, чтобы не загасить в классах
едва тлеющий интерес к знаниям и едва теплящуюся способность к обучению. В
каждом классе имелось также несколько дебилов, а иногда и имбецилов,
родители которых слезно просили не отправлять их умственно отсталых детей в
спецшколы,- их можно было понять. Эти во всех классах сидели на первых
партах, были послушны и даже старались. Нечаянная учительская похвала,
казалось, способна была сотворить с ними чудо - как начинали тянуть они
руки! - если бы Господь, природа или наследственность не спрямили что-то
безнадежно в их бедных головах. Но к этому средству нельзя было прибегать
слишком часто, чтобы не обратить их в посмешище, дав опозориться на глазах у
всего класса. Достаточно было просто позволить им присутствовать на уроках с
другими детьми, что-то слушать и время от времени даже записывать что-то в
тетрадь. Несколько учеников на всю школу насчитывалось таких, кого
безнадежно было поднимать для ответа. Учителя молча ставили им тройки за
четверть и за год и переводили в следующий класс. Остальная часть учеников
знала, что рождена кидать навоз лопатой в совхозе и торговать на городских
рынках ранней зеленью - что было специализацией и являлось основным
источником благосостояния прилегающих к городу сел. Надо было очень
постараться или оказаться совсем уж невезучим лодырем, чтобы остаться
малоимущим в этих селах, хотя встречались и такие. Поэтому от старших
классов и до начальных, от условных "хорошистов" до распоследних двоечников
во всех классах и со всех парт блестело и светилось золото зубов - в Галиции
скверная вода,- тем более когда так повально и непобедимо в юном возрасте
желание "скалить зубы", смеяться и смешить самому, и еще чтоб никогда не
кончалось это дешевое счастье жизнерадостной ржачки.
Параллельно дороге в нескольких сотнях метров от школы посреди поля
текла Полтва - канализационная речка со стоками большого города, его фабрик
и заводов, неустанно трудящихся над перегонкой нефти и забоем скота,
производством мыла и трехколесных велосипедов, громоздких телевизоров и
тяжеленных автобусов, корпусов для атомных подводных лодок и прицелов для
стратегических бомбардировщиков, о чем знали в то время очень немногие.
Сразу на выходе из-под земли содержимое городской клоаки перехватывали у
крыс сварливые белые чайки. Речка паровала по утрам, особенно в пасмурную
погоду, и ее зловоние как будто входило в замысел ландшафта. Юрьеву
воображалась экологическая байдарочная экспедиция: бюсты в противогазах,
поднимающие и опускающие весла, как мишени, беззвучно скользили бы по
канавочной прорези в поле. Ниже по течению зловонная речка приходила в
другое большое село при железнодорожной станции.