"Юрий Кларов. Печать и колокол (Рассказы старого антиквара) " - читать интересную книгу автора

Развалившись в сёдлах, ехали разряженные как на бал знатные
польские шляхтичи в окружении гайдуков. Горячили коней нарядные
гусары. Ехали весёлой шумной гурьбой запорожские казаки и лихие донцы
в высоких бараньих шапках.
Отряд возглавлял широконосый рыжеватый молодой человек с живыми
глазами и властным лицом - тот, кто именовал себя царевичем Димитрием.
За время своего пребывания в Польше молодой человек успел многое.
Он заставил поверить в свое царское происхождение - или сделать вид,
что они поверили, - влиятельных польских магнатов, влюбился в Марину
Мнишек и поклялся сделать её русской царицей, пообещал будущему тестю
Смоленск и Северскую землю, а затем, видимо по забывчивости, посулил
то же самое королю Сигизмунду. Он очаровал шляхту своими манерами,
умением владеть саблей и пистолетами, усидеть на самой горячей лошади
и выйти один на один с рогатиной против медведя. Не задумываясь ни на
секунду, он принял католичество и, заручившись после конфиденциальной
беседы поддержкой всесильного папского нунция в Польше, получил
аудиенцию у короля Сигизмунда. Правда, увязший в нескончаемой войне со
Швецией король Речи Посполитой не решился на ещё одну войну, но зато
он снабдил молодого человека деньгами и торжественно заявил, что не
будет препятствовать тем благородным шляхтичам, которые пожелают
пролить свою кровь в борьбе за правое дело. А кое-кто из польских
вельмож, недовольных Сигизмундом, намекнул царевичу, что когда он
станет царём, то вполне сможет рассчитывать и на польский престол...
И вот поход, на который возлагалось столько надежд, начался.
Судя по тем скудным сведениям, которыми мы сейчас располагаем,
рыжеватый молодой человек, отличавшийся поразительным для людей того
времени равнодушием к религии, не верил ни в бога, ни в чёрта, но зато
он не сомневался в своей счастливой звезде и в магической силе легенды
о чудесном спасении Димитрия Иоанновича и его волшебной печати,
сделанной из языка ссыльного колокола. Поэтому появлению отряда всегда
предшествовали гонцы, которые везли с собой грамоты, скрепленные
печатью с именем царевича и его титулом: "Димитрий Иоаннович, Божиею
милостию царевич Великой Русии, Углицкий, Дмитровский и иных, князь от
колена предков своих, и всех государств Московских государь и дедич".
И эти грамоты были для царствующего в Москве Бориса Годунова
страшней самого грозного войска. Против войска всегда можно выставить
пушки и еще более грозное войско, а перед словами каленые ядра и те
бессильны. Слова не захватишь в полон, не сошлёшь, не забьёшь в
колодки. Перед грамотами самозванца без промедления распахивались
ворота городов и сердца, русских людей.
Путивль, Чернигов, Моравск и многие другие города встречали
царевича хлебом-солью и колокольным звоном. Небольшой вначале отряд с
каждым днём пополнялся за счёт переходящих на сторону царевича
ратников и вскоре стал немалой силой.
Дни Годуновых были сочтены, и это лучше, чем кто-либо иной,
понимал князь Шуйский, когда, поддерживаемый под руки челядью,
поднимался неспешно по ступенькам на Лобное место. Только что отсюда
была прочитана собравшемуся на Красной площади народу грамота
царевича, и люди ждали, что скажет Шуйский.
Действительно ли человек, приближающийся во главе войска к