"Михаил Антонович Киссель. Философская эволюция Ж.-П.Сартра " - читать интересную книгу автора

время, в эпоху атомизации общества, не было такой индивидуальности, которая
питает иллюзию своей полной автономности и суверенности по отношению к
обществу... Человек не осознает себя как автономную индивидуальность, он
принадлежит к целому и должен выполнять в его рамках отведенную ему роль.
Социальные роли в феодальном обществе строго фиксированы и целиком поглощают
человека... Не оригинальность, не отличие от других, но, напротив,
максимальное деятельное включение в социальную группу...- такова
общественная доблесть, требовавшаяся от индивида" [7].
7 Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972, с. 273.

В противоположность социальной психологии феодального общества новое,
буржуазное сознание отстаивало право человека на самостоятельность, выражало
упоение индивидуальностью, бешеное самоутверждение и безграничную жажду
радостей бытия. С предельной отчетливостью эти черты буржуазного сознания
обнаружились на заре капиталистического общества в Италии эпохи Ренессанса
или в так называемой "Елизаветинской" Англии. "Мемуары" Бенвенуто Челлини и
пьесы Шекспира - вот документы той эпохи, эпохи пробудившейся
индивидуальности, ощутившей себя не "тварью дрожащей", а центром вселенной,
господином своих сил, а не служителем божиим.


13

В тех исторических условиях пробуждение индивидуальности означало по
основному своему содержанию утверждение буржуазного индивидуализма,
завуалированного, правда, религиозной идеологией, без которой нарождавшееся
капиталистическое общество не могло обходиться так же, как и феодальное.
Картезианский принцип "мыслящего я", обладающего свободной волей и
самостоятельно решающего, "что есть истина", несомненно имел буржуазную
идеологическую направленность, был, грубо говоря, абстракцией буржуазного
сознания. "Грубо говоря" потому, что значение этого принципа, конечно, не
исчерпывается этим, а имеет еще и чисто научное содержание, ибо в нем
формулируется одна из фундаментальных предпосылок научного исследования:
истина не дается "свыше", а вырабатывается силами самого субъекта,
опирающегося на собственный разум, а не на авторитет.
В этом отношении "Рассуждение о методе" явилось манифестом научного
рационализма, бросившего вызов средневековой схоластической традиции робкого
размышления в границах, установленных "священным писанием", авторитетом
"отцов церкви" и церковных соборов. Теперь нелегко представить, какое
поистине революционизирующее значение приобрело такое, казалось бы,
элементарное требование не доверять никому и ничему, кроме того, что
очевидно для разума, что установлено "ясным и отчетливым" размышлением.
Разумеется, это только одна из самых общих предпосылок научного стиля
мышления, скорее отграничивающая его от религиозного сознания, чем придающая
ему какую-либо определенную характеристику.


14

Сам Декарт пошел гораздо дальше, чем требовалось для защиты научного