"Эфраим Кишон. Скажи 'Шалом'" - читать интересную книгу автора

прорвался в кухню и ввязался там со мной в смертельное единоборство. В его
глазах сверкало отчаянное решение сначала изнасиловать Франци, а потом
рассчитаться со мной. Франци бегала вокруг нас, помахивая хвостом, и лаем
подбадривала Цулу. Остальные члены нашей небольшой семьи искали укрытие за
опрокидываемой мебелью. Псы снаружи придвигались все ближе и ближе.
- Прекрати уже! - прозвучал задыхающийся голос моей смертельно бледной
жены. - Отдай им Франци.
- Никогда, - прохрипел я. - Я не позволю себя шантажировать.
А потом - даже сейчас, когда я пишу эти строки, моя рука дрожит от
волнения - как раз, когда мы прощались с последними минутами жизни в
ожидании неизбежного конца, вдруг лай за окнами прекратился, и собачьи стаи
разом рассеялись.
Я осторожно высунул голову наружу и приложил руку к уху, чтобы услышать
громогласный бой барабанов атакующей кавалерии, которая, как известно,
всегда появляется в последний момент, чтобы спасти скальпы несчастных
поселенцев... Но я не смог обнаружить ни единого следа причин столь
организованного отступления.
Скорее всего, произошло совершенно обыкновенное чудо.
На следующий день Драгомир объяснил нам, что случилось:
- Вы знаете? Вы не знаете? Во всем городе в один момент потекли все
суки. Вот ведь как бывает. И сразу всем хорошо.
С тех пор в нашем доме царит привычное однообразие. Франци, розовая
мышь, снова превратилась в собаку с белой шкурой, которая интересует только
людей. Собакам с округи она и глаза не кажет, вот и все дела. А Цулу, когда
проходит мимо нашего дома, даже не поворачивается.
А откуда в таком случае появились маленькие шнауцеры, которых родила
Франци, мы понятия не имеем.


Инструкция по эксплуатации


Как всегда в начале недели я открыл свою комнату и сел за письменный
стол, чтобы сочинить кусачую сатиру на наш истэблишмент. Заголовок не
составил для меня особых проблем: "Открытое письмо истэблишменту". Это я
написал ему, прямо туда, на самый верх.
Но после этого дело захромало. Напрасно мучил я свой мозг, из которого,
собственно, и должна была появиться моя статья, - как вдруг внезапно услышал
громкое жужжанье. Оно звучало как "з-з-з". Сразу же после этого на мое левое
ухо села муха и начала там лакомиться.
Поскольку наша квартира уже две недели герметично закрыта, очевидно,
эта муха родилась уже тут. Я имел, таким образом, дело с редким экземпляром
местного, домашнего насекомого, что меня, впрочем, нисколько не остановило
от того, чтобы согнать ее с моего уха. Что, в свою очередь, нисколько не
остановило ее от того, чтобы через несколько звонких кругов с радостным
жужжанием вновь вернуться на мое ухо. Это занятие мы повторили многократно.
Я начал злиться и подошел к окну, чтобы рассмотреть этого аборигена получше.
Был ли этот экземпляр мужского или женского пола, я не мог точно установить,
к тому же подошел я недостаточно близко. Для меня так и осталось тайной,
почему именно эта муха нашла именно мое ухо столь вкусным. Ведь второе ухо